Великий вождь Арис (СИ)

— Нет, — говорил он. — Кеттар неверное сказал, когда вернется. Он должен был сказать, когда вернется. Ведь ясно, что он пошел куда-то за помощью! Вспомни, пожалуйста, Маурим, что он тебе сказал.

И Антор повторял снова и снова, как все было.

Вождь Пирис сидел поодаль от них. На нем была новая повязка, но она не скрывала синяков и кровоподтеков. По ногам, до самых бедер, и по рукам до локтей, у Пириса шли глубокие царапины. Спина — сплошной синяк. Один глаз заплыл и совсем закрылся, но зато второй сверкал неприкрытой ненавистью.

Вожди кочевников и младший шаман сели отдельной кучкой, словно образовали свой кружок, показывая остальным, что они — сами по себе.

Открылся полог и в шатер вошла Лара. Хотя все знали, что это ведьма, которую привез Арис, глаза всех невольно округлились — женщинам нечего было делать на совете. Воины сверлили ее взглядами, пока она проходила между ними, и как-то даже сблизились между собой, словно стараясь отгородиться от нее.

Она села возле возвышения, на которое должен был сесть Арис. Кот вскочил ей на колени и зевнув всем в лицо выгнул спину, а она улыбнулась широко и приветствовала всех, а потом так и не опустила головы, будто была мужчиной.

Вошел Арис. Его лицо было хмурым. Поднялся на помост, сел, кивнул всем. Представил Лару — вот, это она и есть, та провидица, о которой он говорил. Тут он опустил голову и поведал:

— Битва, состоится послезавтра, на заре. Колдун вышел из Дарина и идет сюда. Луши нужно немного времени, чтоб добраться. Они очень шустры. Поэтому нам нужно приготовиться. Нас мало, но мы должны справиться. Иначе мы умрем и пополним армию колдуна, а потом поможем ему убить наших собратьев.

Он замолчал, а в шатре поднялся шум. За долгие месяцы все привыкли к ощущению опасности, которая висела над ними. Но битву ждали не так скоро.

Тангор и Редор кричали, что нужно отходить, спешить к возвращающимся. Объединиться, а потом всем вместе вступить в бой.

Арис покачал головой:

— Нет. Луши слишком быстры. Они догонят нас и набросятся сзади. У нас повозки, женщины, старики и дети. Нам не уйти от луши.

— Тогда надо их обмануть! — воскликнул вождь Изгам. — Пусть небольшой отряд сделает вид, что это все войско и примет бой, а остальные быстрым ходом идут к возвращающимся. А женщины, старики и дети пусть бегут в лес и ждут там.

Тут вождь Пирис возмущенно заявил, что его воины не останутся на смерть и он на это не согласен. Болотный народ лучше уйдет и Арис рявкнул, что никто еще не предложил такого. Потом он сказал спокойно, повернувшись к вождю Изгаму, что его план не подходит:

— Луши обладают особым чутьем. Они способны почуять мышь в траве. Оставить стариков детей и женщин в лесу, значит обречь их хуже чем на смерть. Кроме того, те, кого мы оставим отвлекать внимание колдуна, не погибнут, а пополнят его войско. Каждый из оставленных, станет его воином. А он итак собрал огромную силу. И мы не можем дать ему еще хоть кого-то.

— Но если все мы погибнем⁈ — воскликнул Редор.

— Значит такова воля богов! У нас нет иного выхода: побежим — колдун нас догонит! — начал закипать Арис, сердито сверкая глазами. Но тут встала Лара и перебила его мелодичным, насмешливым голоском:

— Позволено ли мне, о великие, отважные воины, выступить на этом блестящем собрании? Учитывая моюроль в этой битве, я думаю — да.

Некоторое время все молча переваривали ее слова, а потом Тангор сказал сварливо:

— Мы не знаем ничего о твоей роли, женщина! Тебе оказана огромная честь — вождь позвал тебя в этот шатер, на совет! Ты должна быть благодарна и молча слушать наши речи!

— Я должна быть рада, вот как? Ты это хотел сказать, величайший из воинов⁈ — она сверкнула глазами, и Арис махнул рукой и решил не вмешиваться. Следы слез уже высохли на ее щеках и он уже почти не верил, что видел ее плачущей.

Пусть сама защищает себя, у нее это получится. А Тангора давно уже следовало нащелкать по носу. Еще в тот день, когда он потребовал, чтоб Арис заменил Бако кем-то из его клана.

— Я не обычная женщина, воин, — теперь в ее глазах не было улыбки, и они сверкали как два изумруда в снегу. А тень, что падала сверху, подчеркивала изгибы скул и шеи. Арис удивленно подумал, что никогда прежде не обращал внимания на ее внешность, а вот теперь смотрит, рассматривает, отмечая белоснежную кожу, темную тень ресниц, изгиб бровей и волны каштановых волос, прикрытых повязкой. Но не такой, как у воинов, или женщин их племени, а замысловатой, сложной, из цветного шелка зеленоватого оттенка, так подчеркивающего ее глаза…

Он вздрогнул и заставил себя сосредоточиться на ее словах. А их стоило послушать. Лара, как воин, наступала на Тангора Привола и тот не знал, что делать. В шатре царило молчание. Одни воины возмущенно хмурились, другие прятали в кулак усмешки, следя за растерянным лицом Тангора.

— Я буду говорить, когда я захочу, а ты будешь меня слушать. Потому, что только я одна тут могу одолеть колдуна.