Великий Змей

Но может, в этом и была хитрость? Зигрид боялась вставать в полный рост. Защитный панцирь из мяса становился все более и более мягким, через пару минут он начнет падать с нее, словно рвущаяся в клочья одежда.

— Ну же! — вздохнула девушка. — Вперед.

И трое друзей разом распрямились. Ниндзя около повозки оставались неподвижными.

— Все в порядке, — сказал Хата, — думаю, что они исчерпали запасы энергии, теперь это лишь безобидные куски мяса.

Зигрид сняла размягченные доспехи, стеснявшие ее движения. Ей показалось, что она выпуталась из разорванного гидрокостюма. Она медленно стала приближаться к лучникам. На их розоватых лицах ничего не отражалось.

«Головы кукол, — подумала она. — Мы должны были бы обратить на это внимание, когда встретили их в горах. Но поскольку шел снег, видимость была почти нулевая».

Такеда, всегда готовый покрасоваться, начал бить боксерскими ударами неподвижных циркачей. Его жертвы рассыпались.

— По крайней мере, их нам больше нечего бояться, — заявил он с удовлетворением.

Зигрид ничего не ответила. Ее привлекала повозка, она умирала от желания зайти внутрь, но не решалась открыть раскрашенную деревянную дверь, ведущую в жилище кукольника.

— Надо быть осторожными, — прошептала она. — Здесь спрятано сердце Великого Змея. Проблема в том, что мы не знаем, какой ему придали вид. Надо будет все оглядеть и без промедления решить, что брать, потому что, я думаю, кукольник отправился за помощью к даймио Такамуре. Через какое-то время он вернется во главе отряда самураев, и тогда мы погибли.

— Я не подумал об этом, — проговорил Такеда огорченно. — Ты права, надо торопиться. Буши— это не големы, они без тени сомнения отрубят нам голову одним ударом меча.

Зигрид поднялась на ступеньку, чтобы добраться до дверцы и повернула ручку. Девушка понятия не имела о том, что могло ждать ее внутри. А вдруг она упадет замертво, угодив в ловушку злых чар?

Дверь заскрипела и открылась, представляя взору невероятный хаос. Фургончик был скоплением тысячи разнородных предметов. Здесь было все: шлемы, сабли, маски демонов, платья цветного шелка, картины, служившие декорациями во время представлений, бумажный дракон и десятки прикрепленных к потолку марионеток.

— Клянусь спящими богами! — вымолвил Такеда. — А где же здесь сердце?

— Не знаю, — призналась Зигрид. — Надо искать что-то, что шевелится… Предмет в движении. Метроном, маятник… Понимаешь? Раз это сердце, оно должно биться! Это позволяет нам сразу отбросить все неподвижное.

— Понял, — прошептал юноша.

Пока юнга подтянулся и залез на крышу фургончика, чтобы следить за дорогой, Зигрид и ее спутник начали поиски среди чудовищного нагромождения вещей, которые окружали их.

«Нечто подвижное! — повторяла девушка с голубыми волосами. — Сердце не может быть неподвижным, или это означает, что оно умерло».

Она лихорадочно искала, зная, что время истекает. Аракуши мог вернуться с минуты на минуту во главе десятка самураев, и все будет кончено.

Отодвинув театральную декорацию, девушка обнаружила банку, внутри которой плавала маленькая красная рыбка.

«Красная, как сердце…» — подумала тотчас же Зигрид.

Когда она уже собиралась позвать Такеду, тот сам подошел к ней со свечой в руке. На фитиле трепетало маленькое красное пламя.

— Может это? — спросил он. — Обычное пламя не бывает цвета крови.

Зигрид закусила губу. Это могла быть и сделанная из волшебного воска свеча, горевшая десять тысяч лет и символизировавшая жизнь Великого Змея. Жизнь, которая погибнет, если потухнет пламя…

В растерянности Зигрид огляделась вокруг. Кроме свечи и рыбы, никакой предмет больше не шевелился и не трепетал тем или иным образом.

— Не знаю, — призналась она. — Возьмем и банку, и подсвечник, а там увидим!

— Быстрее! — закричал Хата с крыши фургона. — Вижу что-то на горизонте. Это скачущие галопом всадники.

— Бежим! — решил Такеда. — Надо найти место, куда спрятаться.

Трое подростков побежали прочь от фургончика. Зигрид прижимала к груди банку. Такеда старался защитить рукой пламя, чтобы оно не погасло на ветру.

— А куда нам спрятаться? — спросила в отчаянии Зигрид. — Эта равнина такая ровная, как лист железа! Самураям будет несложно найти нас.

— Не уверен, — сказал Хата, — у меня есть идея. Я надрежу ножиком кожу земли, и мы залезем в эту рану. Плоть сразу же зарастет за нами. Если мы не будем часто дышать, то у нас хватит воздуха до отъезда воинов.

— Хорошая идея! — воодушевился Такеда. — Тогда режь быстрее. Не хочу умирать из-за того, что украл свечу и красную рыбку — это был бы смешной конец для вора!

Хата встал на колени, Зигрид тоже. Кожа равнины недолго сопротивлялась лезвию охотничьих ножей. Было ощущение, будто резали грязь. За пять минут они проделали отверстие достаточно большое, чтобы втроем залезть туда. Вдалеке усиливался топот копыт. Зигрид, Такеда и юнга поспешили спрятаться в яме, держа украденные из фургона сокровища. Хата натянул кожу долины поверх их голов, как натягивают одеяло.

— Ну вот, — зашептал он, — через пару минут все зарастет. Самураи ничего не заметят.