Великодушные враги (Право на измену)

— Тот первый год стал для меня школой, Джонет, страшной школой, но я хорошо усвоила полученный урок. Боль не убивает. Даже самую страшную боль можно пережить. Я это знаю. Единственное, чего надо бояться, Джонет, — это ненависти. Она прожигает насквозь, разрушает все, чем в жизни стоит дорожить. Ненависть может уничтожить человека, дитя мое, ненависть и чувство вины. Я хорошо знаю этих демонов. Долгое время они были со мной неразлучны.

Она подняла голову и улыбнулась.

— Но мне была дарована возможность начать все сначала. Бог милосерден, Он может простить ненависть, развеять ее по ветру, словно ее никогда и не было. У нас нет врагов хуже, чем мы сами. Мы должны учиться прощать, учиться обращать во благо себе и своим близким то, что даровал нам Господь. В моем случае речь идет о сыне, горячо любимом, единственном сыне от человека, которого я потеряла. Я перестала мучить себя разными «А что, если бы…». Вместо этого я благодарю Бога за отпущенные мне годы счастья, за все то время, что мы с Гэвином провели вместе. И я начала кое-что понимать, Джонет. Мне повезло. Очень немногим женщинам за всю жизнь выпадает хотя бы день такой любви, какой я наслаждалась почти одиннадцать лет, большинство же не знает ее вовсе.

Элизабет все еще улыбалась, но ее глаза наполнились слезами.

— И я не отдала бы ни одного дня из этих лет, милая Джонет, ни единого дня за целую жизнь счастья с кем-то другим. А главное, я твердо знаю, что Гэвин сказал бы то же самое.

Слезы застилали глаза Джонет.

— Вот так и я думаю об Алексе, — сказала она. — Я знаю, это смешно. Мы ведь знакомы чуть больше месяца… Я очень люблю его. И никогда не смогу полюбить никого другого.

Элизабет пересекла комнату и, подойдя к Джонет, положила руку ей на плечо.

— Это, конечно, не смешно. Мне хватило одного часа, чтобы понять, что я люблю Гэвина.

— Нет, мне понадобилось больше времени. При первой встрече Александр угрожал нанести непоправимый вред моему здоровью. — Джонет подняла голову и улыбнулась. — Как сейчас помню, он пригрозил перерезать мне горло.

Элизабет заразительно рассмеялась, и Джонет не могла к ней не присоединиться, потихоньку смахивая с глаз слезы. Давно уже ей не было так хорошо.

Элизабет придвинула кресло поближе и снова села.

— Прекрасно понимаю, почему Алекс полюбил вас, — сказала она. — Общение с вами, несомненно, идет ему на пользу. Вы проясняете в нем те качества, которые, как мне казалось, он уже начал терять. Скажу больше, я боялась, что он сознательно уничтожает их в себе. Вы пробуждаете в нем добрые чувства, дитя мое. И каким бы ни оказалось наше будущее, я рада, что он встретил вас на своем пути. Молю Бога, чтобы и вы могли сказать то же самое.

— Я именно это и собираюсь сказать, — ответила Джонет. — Не для того я прошла через множество испытаний, чтобы сейчас просто сдаться без боя. Моему дяде в конце концов придется с этим смириться.

Немного поколебавшись, она все-таки решилась и взяла Элизабет за руку.

— Единственное, чего я боюсь, — так это того, что Алекса здесь не будет, когда дядя даст согласие. Поговорите с ним обо мне, Элизабет. Скажите ему, чтобы он не избегал меня.

— Я так и сделаю, но не могу ручаться за то, как он поступит, — нахмурилась Элизабет. — Вы не могли не заметить, Джонет, что его здесь считают изгоем. Очень многие, и первый из них — ваш дядя, хотели бы удалить его от королевского двора и даже изгнать из Шотландии за его провинности реальные и воображаемые.

— Но он пользуется расположением короля! Его поддерживают Босвелл и Юм. Многие молодые люди охотно водят с ним дружбу.

— Верно, с Босвеллом они друзья. Те, чьи имения расположены у самой границы, всегда поддерживали нас. Они хорошо знают, каково жить на задворках у Англии. Это нелегко. Но даже сам король не сможет сделать так, чтобы Александра принимали у себя большинство придворных. Ну а вы, моя дорогая, вы — Максвелл, вы принадлежите к совершенно иному миру. К миру добропорядочных людей, миру богатства и власти. Александр убежден, что он вам не пара, и все эти господа в большинстве своем думают точно так же. Можете мне поверить, Джонет, и врагу не пожелаешь войти в семью человека, которого считают предателем. Причем по обе стороны границы, — горько закончила она.

— Как мало все это значит для меня! — горячо воскликнула Джонет. — Не понимаю, что заставляет Александра, раз уж он ни в грош не ставит собственную честь, столь трепетно относиться к моей?

— Вы ведь не достаточно хорошо его знаете, не так ли?

Джонет ответила не сразу.

— Не так-то просто узнать, что он думает на самом деле.

— А вы никогда не задумывались над тем, почему он так вызывающе щеголяет своей скверной репутацией? Зачем так открыто бросает вызов всем этим господам? Поразмыслите об этом на досуге. — Элизабет улыбнулась. — Возможно, вы найдете ключ к его секретам.

Джонет нахмурилась, стараясь понять. В наступившем молчании обе женщины услыхали приближение чьих-то шагов.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Роберт Максвелл.