Великодушные враги (Право на измену)

Она посмотрела на Александра. Кружась, уворачиваясь, нанося удары то справа, то слева и вновь отступая за пределы досягаемости длинного клинка, он был поглощен схваткой, в которой ум и ловкость служили ему главным оружием. Нет, Джонет не смела его окликнуть. Отвлечь его хоть на секунду означало бы верную смерть для них обоих.

Разбойник тем временем, помогая себе рукой, принял сидячее положение. Он тяжело дышал, втягивая воздух судорожными глотками, каждый вздох был для него пыткой. Ему недолго оставалось жить, но даже этих кратких секунд хватило бы, чтобы убить Александра.

Джонет лихорадочно огляделась вокруг в поисках коряги, камня, чего угодно, что могло бы послужить оружием. И увидела прямо рядом с собой длинный сверкающий клинок. Меч Александра.

Она ухватила его за рукоятку и потянула на себя. Негодяй уже поднял пистолет и стал прицеливаться.

Пробормотав торопливую молитву, Джонет с трудом встала на ноги и подняла тяжелый клинок. Она бросила взгляд на толстую шею главаря, потом закрыла глаза и обрушила на него меч со всей силой, на какую была способна.

— Прости меня, Господи, — вырвалось у нее, когда сверкающая сталь пронзила плоть и кость дробящим ударом, который отдался острой болью у нее в плече.

Разбойник повалился наземь с каким-то странным булькающим, захлебывающимся стоном, и Джонет без сил опустилась на колени рядом с ним. Весь мир превратился в стремительно вращающийся красный омут, засасывающий мертвеца.

Меч выпал из ее онемевших пальцев, она заметила, что дышит так, словно ей пришлось пробежать целую милю. Ее руки и одежда были перепачканы кровью. Джонет вдруг поняла, что сейчас ее стошнит.

Она отползла в заросли папоротника и вытянулась на земле, мучительно ловя ртом воздух.

— Помоги ему, Пречистая Дева. Помоги Александру… Я больше не могу.

Наконец спазмы в животе прекратились, а гул в ушах стих. Девушка перевернулась на спину. Весь мир сошел с ума, и все же предвечернее небо над нею сияло чистой, умытой дождем синевой, с высоты раздавались мирные и звонкие песни птиц.

Вдруг рядом с Джонет появился Александр. Он обнял ее и поднял на руки, желая укрыть от ужаса окружающего мира, остановив его безумную карусель.

Несколько мгновений они молчали. Прижимаясь щекой к груди Александра, Джонет слышала, как бурно бьется его сердце. Его сильные руки стиснули ее так, что она не могла шевельнуться. Потом его губы скользнули по ее волосам, и он судорожно перевел дух.

— Благодарю тебя, милостивый Боже!

Произнесенные шепотом слова молитвы прозвучали благодарственным гимном. Но они как будто высветили все безумие происшедшего, сделав его еще более реальным и страшным.

Девушку охватил сотрясающий озноб. Начавшись где-то глубоко в груди, он распространился по всему телу. Джонет не могла с ним совладать и была не в силах вымолвить ни слова.

— Все в порядке, милая, — прошептал Александр. — Все уже позади, клянусь тебе. Они все мертвы.

Опять Джонет почувствовала холод и тяжесть клинка в своей руке, вспомнила, с каким жутким, словно засасывающим ощущением сталь входила в живую плоть, разрывая ее на части. Она знала, что эти воспоминания будут преследовать ее до самой смерти.

— Я… я знаю, — с трудом проговорила Джонет. Вцепившись пальцами в его рубашку, она потерлась щекой о влажную ткань и еще теснее прижалась к Александру. — Я… убила одного из них.

— Нет, Джонет. Ты никого не убила. Он все равно не выжил бы после того удара, что я ему нанес.

Руки Александра стали поглаживать ее по спине долгими, медленными, успокаивающими движениями.

— Нет, милая девочка, это я убил его. Ты лишь укоротила ему жизнь на несколько последних секунд, тем самым продлив мою.

Она подняла голову.

— Ты все видел?

— Да нет, детка, боюсь, в ту минуту я был слишком занят, — ответил Александр, криво усмехнувшись. — Зато потом я без труда восстановил картину. — Одной рукой он откинул волосы ей со лба. — Ты не должна была подвергаться такому испытанию, Джонет. Богом клянусь, ты не должна была даже видеть подобное! Но я тебе благодарен, милая. Ты спасла мне жизнь.

Он приподнял ее лицо. Его глаза светились нежностью, полуоткрытые губы улыбались.

Дрожь утихла. Джонет начала дышать ровнее. А потом он склонился над нею, его губы осторожно накрыли ее рот. Это было нежное и теплое, но в то же время властное прикосновение.

Александр бережно обхватил ее лицо ладонями. Только что эти руки убивали, лишали жизни со знанием дела, с жуткой ловкостью и сноровкой. И вот теперь оказалось, что они умеют быть поразительно нежными.

— Ах, Джонет… милая, — прошептал он, не отрываясь от ее губ.

Джонет с изумлением открыла для себя, что слова тоже могут быть лаской. Они обволакивали ее, принося утешение и поддержку, смягчая боль, прогоняя прочь страшные воспоминания.

И тут Александр поцеловал ее еще раз. Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Мир куда-то провалился, ничего не осталось, кроме тепла его губ, ощущения безопасности и покоя в его сильных объятиях.