Великое единство

пулеметов, бомбили, сбрасывали на конников специальные стрелы — заостренные металлические

стержни. Такие штурмовые удары были довольно эффективны, так как кроме урона в живой силе они

вызывали панику в рядах белоконников. Самолеты рассеивали конницу по степи и тем самым

способствовали действиям красных войск.

Маршалу авиации С. А. Красовскому довелось в молодости самому принимать участие в таких

штурмовках белых конников. Он вспоминает:

«Осень 1919 года... Главным объектом действий авиации стала белогвардейская

конница. Мастером воздушных налетов [54] на кавалерию врага зарекомендовал себя

Семен Карпович Маляренко, награжденный орденом Красного Знамени.

...Однажды, когда сообщили, что противник сосредотачивает конницу на левом берегу

Волги, отряду поставили задачу найти главные силы, белых и атаковать их с воздуха. Я

летал с летчиком Маляренко в качестве летнаба на «вуазене»... Кабину загрузили

мелкими бомбами и металлическими стрелами. Пополнили боекомплект для пулемета

«люис». Взяли также несколько железных банок с пробитыми в их стенках

отверстиями.

Вскоре увидели, как из-за леса... показались большие группы всадников. Маляренко

сразу же ринулся в атаку. В лицо ударил ветер, в ушах свистело. С высоты семьсот —

восемьсот метров сбросили на конницу стрелы, бомбы, банки, затем снизились и

открыли огонь из пулемета. Атаку повторили еще и еще раз... В поисках конницы

несколько раз меняли курс... Закончив штурмовку, Маляренко уверенно взял курс

домой.

Приземлившись, мы узнали, что на аэродроме находится член Реввоенсовета С. М.

Киров. Он остался доволен результатами боевых действий наших экипажей по

коннице противника».

С 1926 года штурмовая авиация начала свою историю, как особый вид авиации в составе советских ВВС.

Образовывались отдельные штурмовые авиационные полки и бригады. Но вооружены эти части были не

специальными самолетами-штурмовиками, а имевшимися тогда самолетами-разведчиками и

истребителями, приспособленными для штурмовых действий. Например, переделка разведчика Р-5 в

штурмовик Р-5Ш заключалась в основном в оснащении самолета большим количеством вооружения для

атаки: устанавливалось до десяти пулеметов, дополнительные бомбодержатели. Существенных мер по

защите экипажа самолета-штурмовика от обстрела с земли при этом не принималось: в то время решение

этой проблемы было непосильно для нашей промышленности.

Но вот появился специальный бронированный самолет-штурмовик Ил-2. Это был новый вид

авиатехники, потребовавший разработки и освоения новой тактики его боевого применения.

При этом создавать и отрабатывать новую тактику, повторяем, приходилось в огне жестоких сражений.

Безусловно, мужали в боях, овладевали наукой побеждать не только те, кто уже воевал на самолетах Ил-

2, встретил врагов в звании летчика-штурмовика. Многие, очень многие военные летчики, кому в состав

штурмовых полков предстояло войти позднее, учились воевать на других самолетах.

Свой первый боевой вылет 22 июня 1941 года летчик Иван Пстыго совершил на самолете Су-2. Тогда, вскоре после сообщения о начале войны, три девятки ближних бомбардировщиков [55] Су-2 из 211-го

авиаполка взлетели с аэродрома г. Котовска и впервые пересекли границу с Румынией. Один из

самолетов второй девятки, которой командовал капитан Гудзенко, уверенно вел летчик Иван Пстыго.

Шли на большой высоте. Видимость была отличная, самолеты строго держали строй.

Вскоре на скопление фашистских войск на земле пошли серии советских авиабомб. Для Пстыго и его

товарищей по полку это была первая в их жизни не учебная, а боевая бомбардировка...

Потом был целый месяц войны, но в памяти у Ивана Ивановича Пстыго — ныне Героя Советского

Союза, маршала авиации — остался день 21 июля, когда он был занесен в списки погибших...

В тот день две девятки Су-2 очередной раз бомбили переправы через Прут, плотно прикрытые и зенитной

артиллерией, и истребителями противника. Переправы нарушили, но домой возвратились не две девятки, а только четыре машины, в их числе и самолет Пстыго. Остальные Су-2 были или сбиты, или с

повреждениями вынужденно сели в разных местах.

Едва успели вернувшиеся летчики немного передохнуть, а техники осмотреть и заправить машины, как

снова команда — в бой. И опять на переправы летят Су-2, только их уже всего две тройки во главе с

Иваном Пстыго.

Повезло ребятам на этот раз — с ходу прорвались через зенитный заслон и разрушили переправу. Но

только взяли курс на базу, как на них навалилась стая «мессеров». Самолет ведущего атаковали три

истребителя с крестами. Увертываясь от них, Пстыго слышал постукивание пулемета своего воздушного

стрелка Александра Малешкина, а затем его крик по СПУ:

— Ага, гад, напоролся! Товарищ командир, глядите — горит ведь фриц-то, доверните немного влево, я

ему еще добавлю...

— Ты лучше гляди в оба за другим, — едва успел скомандовать летчик, как по их самолету сверху

хлестанули две очереди снарядов, и пробитый бензобак в левом крыле тут же загорелся. Летчик чудом

остался жив и невредим, хотя фонарь кабины был основательно разбит.