Великое кочевье

Братья охотились в ближнем лесу и частенько приходили домой, волоча по снегу свою добычу — туши косуль и связки беличьих шкурок. Однажды вечером, приближаясь к своим аилам, они увидели всадников, спускавшихся с перевала. По круглой шапке из шкурки рыси, подаренной Борлаем, они издалека узнали передового. Это был Суртаев. Бросив в аилы свою охотничью добычу, братья на лыжах пошли навстречу; напряженно всматриваясь, пытались отыскать знакомые черты у остальных всадников. Федора Копосова, замыкавшего вереницу, они узнали по очкам. А в середине ехал явно незнакомый им человек в меховой шапке с опущенными ушами, в черном полушубке, подпоясанном таким широким ремнем, к, каким командиры кавалерийских частей прицепляли шашки. Лицо у него было бритое, скулы широкие, словно у алтайца. Заметив лыжников, он стал понукать коня и, поравнявшись с Суртаевым, что-то спросил. Филипп Иванович утвердительно кивнул головой и улыбнулся, довольный предстоящей встречей, а когда братья подошли, сказал о незнакомом человеке:

— Это товарищ Грозин.

Токушевы были так удивлены и взволнованы нежданной встречей, что забыли поздороваться. Имя этого человека было известно во всех долинах Алтая. Одни произносили его с горячим уважением и преданностью, другие — с дикой злобой и проклятьями. Суртаев не однажды рассказывал про него. Во время войны с колчаковцами Грозин командовал партизанским корпусом. Потом он уехал в Москву, долго учился у мудрых людей, и партия велела ему заботиться об алтайцах-бедняках. Говорят, что он, Грозин, секретарь обкома партии, советует не кочевать, а остановиться на самой хорошей земле и построить избушки. Он даже обещает от государства машины, которыми можно пахать землю, косить и молотить хлеб.

Грозин спрыгнул с коня и поздоровался с Токушевыми, крепко пожимая руки. Остальные всадники тоже спешились и стали в кружок. Борлай спросил, как им удалось проехать через высокий снежный перевал.

— А видите — следы на снегу, — указал Суртаев. — Кто-то для нас проложил дорогу.

Токушевы только сейчас заметили впереди всадников следы и принялись рассматривать их.

— Проехали двое, — сказал Борлай.

— Да, — подтвердил его догадку Байрым. — И совсем недавно.

Все взглянули вдаль. Следы вели к одинокому аилу Утишки. Там, у столба, заменявшего коновязь, стояли заседланные кони.

— Узнайте, что за гости к нему пожаловали, — попросил Копосов. — Видно, срочные дела — даже перевал не задержал.

Грозин начал расспрашивать о жизни стойбища и об охотничьем промысле: много ли белки в лесах, достаточно ли у охотников пороха и свинца, хорошие ли собаки, хватает ли соли, табака и чая.

— Утишке хватает, — ответил Борлай. — Он даже меняет на беличьи шкурки… А бедные охотники часто пьют одну воду.

— Где сейчас охотники? — поинтересовался Грозин. — Вернулись с промысла?

— Однако все в лесу. Белку еще стреляют, — сказал старший Токушев.

Грозин и Копосов озабоченно переглянулись. Суртаев поспешил успокоить их.

— Ничего, соберем всех, — сказал он и начал расспрашивать, где находится охотничий стан Токушевых и где промышляют белку их соседи по стойбищу.

Борлай коротко рассказал все и повернулся к Грозину.

— Надо в аил ехать. Маленько мясо варить, чай пить.

Через четверть часа гости сидели в аиле Борлая, на косульих шкурках, разостланных по земле возле жаркого костра. В казане варилось мясо.

Грозин спросил, почему они откочевали в эту далекую долину. Борлай рассказал. Их одинокие старые стойбища были разбросаны по темным ущельям да маленьким лесным полянкам, далеко друг от друга. Люди виделись редко, и им было трудно сговориться потеснить баев из долины. Зато Сапогу было легко управляться с каждым из них: одного запугает, другого обманет, третьему пообещает на все лето дать корову с молоком. А здесь они живут друг возле друга, видятся почти каждый день, помогают советом, вместе устраивают облавы на волков, охотятся на косуль с загоном. Хорошо! Силу копят!

— Ваша сила нужна партии, — сказал Грозин.

Байрым успел сходить к Утишке; вернувшись, рассказывал:

— Приехал Сапог с Ногоном, своим подлокотным. Я спросил: «Зачем явился?» Хохочет. «В гости, говорит, сердце стосковалось по знакомым людям». Хитро так посмотрел на меня и спросил: «Разве вам начальники привезли новый закон, запрещающий ездить в гости?»

— Даже сюда лапу протягивает, — гневно ворчал Борлай.

— Следите за каждым его шагом, — посоветовал Копосов, — и сообщайте нам. Он что-то недоброе замышляет.

— Ничего, солнце движется только вперед, а не назад. Время — против Сапога, — подбодрил Грозин. — Вы с каждым днем будете сильнее, он — слабее.

Сварилось мясо. Его положили на лиственничную кору, похожую на корыто. Копосов достал хлеб. Суртаев разрезал мясо на мелкие куски. Братья Токушевы знали: он не любит, когда мясо берут руками, и для всех выстрогали острые палочки.

Долго пили чай, сначала с солью и талканом, потом с сахаром и пряниками. Разговаривали о будущем. Пройдет несколько лет, люди перестанут кочевать и будут жить в теплых избушках, в каждой долине появится своя школа, все научатся читать книги, управлять машинами.