Великое море. Человеческая история Средиземноморья (ЛП)

Теперь все зависело от объема перевозок по каналу, от которых хедив оптимистично надеялся получить большую выгоду; ему полагалась 15-процентная доля в прибылях от канала. Неудивительно, что грузоотправителям и торговцам потребовалось несколько лет, чтобы привыкнуть к существованию нового экспресс-маршрута на Восток. В 1870 году по каналу было отправлено более 400 000 тонн товаров на 500 судах. В 1871 году этот показатель вырос до 750 000 тонн. Но хедиву внушали, что он будет получать доход от 5 000 000 тонн в год, и потребовалось время, чтобы достичь этой цифры. Пока строился канал, Порт-Саид привлекал множество французских пароходов (шестьдесят четыре) и множество египетских, а также большое количество турецких парусников. Австрийские парусники привозили уголь из Уэльса и южной Франции, древесину с Корсики и Истрии и вино из Прованса, чтобы утешить европейских поселенцев на бесплодных краях Синая.13 Контраст между этими необработанными цифрами и данными за годы после открытия канала дает реальное представление об изменениях, произошедших после открытия прохода. В долгосрочной перспективе наблюдался огромный рост: 486 судов прошли через канал в 1870 году, 765 - в 1871-м, а в течение остальной части десятилетия эта цифра колебалась в районе 1400, превысив 2000 в 1880 году и достигнув максимума в 3600 в 1885 году, после чего число судов немного снизилось. Несмотря на прохладное отношение британского правительства к проекту, британские бизнесмены быстро воспользовались им, и к 1870 году две трети перевозок принадлежали британским инвесторам. В течение двадцати лет после 1870 года британское господство становилось все сильнее и сильнее, так что к 1889 году на долю Соединенного Королевства приходилось более 5 000 000 тонн товаров из почти 6 800 000 тонн; Франции оставалась ничтожная доля (362 000 тонн) и меньшая доля для перевозок из Германии, Италии и Австрии (в основном Триест). Торговый совет в Лондоне утверждал: "торговля между Европой и Востоком все больше и больше проходит через канал, и британский флаг покрывает все большую долю этой торговли".14

Это было светлое будущее, но в 1870 году акционеры могли только надеяться, и их неуверенность росла по мере того, как компания канала оказывалась неспособной приносить дивиденды, или, как провозглашалось во французском памфлете: "Агония Суэцкого канала - нулевые результаты - далее следует разорение!15 Де Лессепс решил сосредоточить свое внимание на другом проекте канала, через Панаму (что было выше его технических и финансовых возможностей), а французский император, потерпевший поражение в войне с Пруссией, был вынужден отправиться в изгнание, а Париж был взят под контроль коммунарами. Как только порядок в Париже был восстановлен, Третья республика заявила о своей твердой поддержке канала, но не смогла помочь незадачливым инвесторам. Исмаил был в значительной степени покинут, и в 1872 году, не имея средств, он был вынужден взять кредит в размере 800 000 000 франков (32 000 000 фунтов стерлингов); к 1875 году его долги приблизились к 100 000 000 фунтов стерлингов, и простое их обслуживание (около 5 000 000 фунтов стерлингов в год) истощало его ресурсы быстрее, чем он мог их накопить - в 1863 году правительство Египта получило меньше этой суммы в виде налоговых поступлений. Его привлекательность для кредиторов заключалась в обеспечении: он владел большим количеством акций Суэцкого канала, включая те, которые де Лессепс бросил на Египет, когда иностранные инвесторы не захотели их покупать. Он вел Египет к большей политической независимости, но финансовые издержки были столь велики, что он рисковал поставить под угрозу эту независимость. В 1875 году единственным выходом казалась продажа египетских акций. Французские покупатели были готовы наброситься на них. Тогда Бенджамин Дизраэли получил информацию о происходящем и увидел, что за 4 000 000 фунтов стерлингов у него есть возможность получить частичный контроль над средиземноморским путем в Индию. Он сообщил королеве Виктории, что покупка акций, "дело миллионов", "даст владельцу огромное, если не сказать преобладающее, влияние на управление каналом. Для авторитета и власти Вашего Величества в этот критический момент крайне важно, чтобы канал принадлежал Англии". К концу 1875 года британское правительство оказалось владельцем 44 процентов всех акций канала, что сделало его крупнейшим акционером. Дизраэли сообщил королеве: "Все решено: вы получили его, мадам".16