«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г.

1) Фронт наступления ударной группы 7‑й армии был слишком узок. Армия имела общий фронт 48 км, а участок прорыва составлял 8 (16 декабря), 4 (17 декабря), 2 (18 декабря) и до 1 (21 декабря) км. 25 декабря артиллерийская подготовка вообще свелась к нулю – и пехота больше рассчитывала на внезапность своей атаки, чем на подготовку ее артиллерией. Недостаток артиллерии и боеприпасов заставлял постоянно сокращать фронт атаки. Соответственно, он простреливался насквозь перекрестным огнем противника – а это, в свою очередь, вело к срыву наступления. С одной стороны, узкий фронт атаки был тактически предпочтительнее для концентрации на направлении главного удара необходимых ресурсов, но при этом противнику было проще парализовать наступление огнем и сосредоточить необходимые резервы. В случае с 7‑й армией получался замкнутый круг – проблемы в материальной части влекли тактические просчеты. Для сравнения – на Французском фронте в ходе операции на р. Сомме в июле 1916 г. на 16 км фронте французы имели 94 орудия на 1 км фронта, фронт наступления в два раза шире, а плотность артиллерии почти в 4 раза больше, чем в начале наступления 7‑й армии у Куйданова. Достижение баланса между шириной прорыва и необходимыми техническими средствами – один из главных вопросов, который пытался решить наступающий в период позиционной войны.

Записка по поводу выполнения операций на Юго-Западном фронте в декабре 1915 г. и Северном и Западном в марте 1916 г. отмечала: «…наши войска, врывавшиеся в расположение противника, простреливались затем насквозь с обоих флангов, несли значительные потери, не имея возможности закрепить за собою захваленное для развития дальнейшего отсюда успеха. Приносимые жертвы оказывались напрасными».

2) Слабые силы, выделенные для главного удара. В первый период операции 5‑й Кавказский корпус топтался на месте, 16‑й армейский корпус и 3‑я Туркестанская стрелковая бригада находились в резерве – атаковали только 2‑й и 22‑й армейские корпуса (т. е. менее 50 % сил армии). Во второй период 5‑й Кавказский армейский корпус перешел в более энергичное наступление, но 22‑й армейский корпус заметно снизил свою активность. Более того, корпуса также выделяли для производства атаки ограниченные силы 1–2 дивизии. 25 же декабря основные усилия армии вообще легли лишь на одну стрелковую бригаду.

В результате прорыв ни разу не удался, а пехота (причем бесполезно) несла все большие и большие потери. Так, уже в боях 17–18 декабря 26‑я пехотная дивизия потеряла 25 % боевого состава, продолжая нести значительные потери и впоследствии, а 3‑я Туркестанская стрелковая бригада лишилась более половины личного состава в ходе 25 декабря – т. е. одного дня боя. Опять получался замкнутый круг – недостаточность сил, выделяемых для удара, приводит к большим потерям, и, соответственно, боевые единицы постепенно выходят из строя. А это приводит, в свою очередь, к недостаточности сил, пригодных для атаки.

Плотность группировки русской 7‑й армии на 1 км фронта уступала аналогичным показателям французской армии во время наступления у Шампани в сентябре 1915 г.: в пехоте – в 2 раза, и в артиллерии – в 5 раз.

3) Слабость артиллерии на направлении главного удара (около 200 3‑дюймовок, 48 легких гаубиц и 36 тяжелых орудий) привела к тому, что наступление в техническом отношении оказалось не подготовлено. Теория устанавливала: «На каждый проход (в проволочных заграждениях. – А.О.) назначаются 3 орудия или 2 миномета. Стрелять надо сосредоточенным огнем, стремясь сделать проход шириной в 2 м. При нескольких полосах проволочных заграждений, имеющих в общей сумме около 20 рядов кольев, на каждое из 3 орудий, поставленных не далее 3 км от проволоки, надо около 250 гранат, и тогда можно получить почти чистый проход шириной около 2 м».

Вся русская 7‑я армия имела лишь 428 орудий (т. е. средняя плотность – менее 9 орудий на 1 км фронта), в том числе лишь 36 тяжелых. В период операции на участке прорыва удалось довести артиллерийские плотности максимально до 35 орудий на 1 км фронта, что в условиях эшелонированной обороны противника и при недостатке боеприпасов было явно недостаточно. Артподготовка продолжалась от 2 часов до получаса. Чтобы краткосрочный огневой налет был эффективен, нужна тщательная разведка позиций противника (а ее, как отмечалось, не было). На долгую же методическую стрельбу по площадям не было снарядов.

Известный специалист в области артиллерии Е. Барсуков был вынужден констатировать: «Русская артиллерия, ввиду ограниченности своих средств, особенно вследствие хронического недостатка снарядов, не могла использовать в полной мере методы борьбы, установившиеся в позиционный период войны на французском фронте».