Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты

Основным занятием гуннов является война, недаром Аммиан Марцеллин называет их «самыми яростными воителями»[932]. Уже в 387 г. Амвросий Медиоланский упоминает гуннов-наемников[933], а один из панегиристов в 389 г. восхваляет государственную мудрость Феодосия, поставившего бывших врагов под знамена Рима[934]. Сохранилось любопытное свидетельство Ириска о двух участвовавших в набеге на Восток в 395 г. гуннских вождях, Басихе и Курсихе, которые впоследствии приезжали в Рим «…для заключения военного союза»[935]. Чем закончилась их миссия, неизвестно. Но, возможно, они вместе со своими дружинами намеревались наняться на службу в римскую армию. Гуннов-наемников все активнее используют и в Западной, и в Восточной Римской империи[936]. Военное наемничество является одним из признаков разложения родового общества.

Таким образом, кочевые племена гуннов в последней четверти IV – начале V в. переживают стадию распада первобытнообщинных отношений; у них продолжается процесс консолидации и укрепления господствующего положения родо-племенной аристократии. О наличии рабства у гуннов этого периода сведений нет[937].

Исторические источники IV–V вв. позволяют выделить следующие черты общественного строя гуннов времени их пребывания в Северном Причерноморье: родственные племена объединены в военный союз, не всегда сохраняющий свой постоянный состав; управление осуществляется верховным военным вождем федерации, сначала выборным, а потом наследующим власть (в самом конце изучаемого периода), вождями отдельных племен совместно с совещаниями знати и народным собранием; стоящие у кормила власти вожди и старейшины выражают интересы не только родо-племенной верхушки, но и всего народа, так как завоевательные походы не только увеличивают их богатство и влияние, но и сглаживают противоречия внутри гуннского общества за счет грабежа покоренных племен[938], война и организация для войны стали регулярными функциями народной жизни, в войско входят все боеспособные гунны[939].

Эволюция общественных отношений гуннов во второй четверти V века

Хотя основная масса гуннов задержалась на несколько десятилетий в Причерноморье, отдельные ее отряды прорвались за Дунай сразу за бежавшими от них готами и позднее продолжали просачиваться во Фракию. Аммиан Марцеллин пишет, что готы привлекали гуннов и аланов к своим набегам и до, и после Адрианопольской битвы[940]. Источники сообщают об их совместных действиях до начала V в.[941] Ко второму десятилетию V в. гунны активизируются и действуют уже самостоятельно, может быть, целыми племенами или союзами племен[942]. Опасность для Империи настолько возрастает, что издаются указы об обновлении и пополнении флота на Дунае для защиты от варваров[943], об укреплении стен и башен Константинополя[944].

Гунны, в 20-х гг. V в. ушедшие из Северного Причерноморья и занявшие бывшую римскую Дакию и часть Нижней Мезии, не были объединены единой властью. Известны, по крайней мере, два сильных и самостоятельных вождя: Руа (у различных авторов встречаются разные варианты его имени)[945] и Октар[946]. Еще два их брата, упоминаемые источниками, Мундзук[947]и Оэбарсий[948]или вообще не обладали властью, или были менее значительными вождями, так как Октар и Руа «…держали власть до Аттилы, хотя и не над всеми теми землями, которыми владел он»[949]. Эту фразу Иордана можно понимать двояко: либо Аттила расширил владения этих своих дядей путем завоеваний, либо часть племен и территорий раньше принадлежали другим братьям.

К 30-м гг. V в. у гуннов устанавливается институт наследственной власти в пределах рода, так как после смерти в 434 г. (Октар умер раньше[950]) Руа, видимо, наиболее сильного вождя, во главе них становятся его племянники, Аттила и Бледа[951].

После убийства брата в 443 г. Аттила сосредоточивает в своих руках управление всеми племенами гуннов и покоренных народов, живущих на огромных пространствах от Паннонии до Днепра и Дона. Свидетельства источников об установлении неограниченной единоличной власти и стремлении укрепить ее путем уничтожения возможных соперников не вызывают сомнений. Вероятно, поэтому Аттила упорно требовал в 447 г. возвращения представителей царского рода, которые перешли к римлянам, отказываясь служить Аттиле[952]. И в 434 г. «…варварам были выданы искавшие убежища у римлян гунны. В их числе были дети Мамы и Атакама, происходящие из царского рода» (той ßamXdou уенои?). В наказание за бегство гунны, получив их, распяли во фракийской крепости Карсе[953].