Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты

История этих союзов родственных племен наиболее ярко показывает, насколько успешно воплощался в жизнь один из основных принципов политики Византии по отношению к окружавшим ее народам – «разделяй и властвуй!». Как далеко простирались интересы Империи, видно по описанию Прокопия: «Такова окружность Понта Эвксинского от Калхедона до Византии. Но какова величина этой окружности в целом, этого я точно сказать не могу, так как там живет такое количество, как я сказал, варварских племен, общения с которыми у римлян, конечно, нет никакого, если не считать отправления посольств»[1142]. Утигуры, «…не доставляя римлянам никаких затруднений, так как по месту жительства они совершенно не соприкасались с ними: между ними жило много племен, так что волей-неволей им не приходилось проявлять против них никаких враждебных действий»[1143], тем не менее были прочно втянуты в сферу политического влияния Византии. «…Издревле они являются самыми близкими друзьями римлян»[1144], как лицемерно заявлял Юстиниан. Агафий прямо называет утигурского вождя федератом и наемником императора[1145]. Впрочем, кутригуры тоже «…ежегодно получали от императора большие дары, но тем не менее, переходя через реку Истр, они вечно делали набеги на земли императора, являясь то союзниками, то врагами римлян»[1146]. Стремясь отвлечь силы кочевников и спасти от опустошения свои земли, византийцы натравливали различные племена друг на друга, доводя их до братоубийственной войны. В данном случае с успехом удалось «…поссорить и столкнуть врагов (утигуров и кутригуров – И.Е.) между собою, чтобы они уничтожили друг друга»[1147]. По одной версии, немаловажную роль в этом сыграла угроза лишить утигуров императорских субсидий, если они не пойдут войной на кутригуров[1148], по другой, – богатые дары побудили их начать междоусобицу[1149], что в равной степени свидетельствует о паразитизме и алчности военной племенной верхушки. Согласно идиллическому рассказу Менандра, утигуры, чтобы угодить византийцам и не нанести большого вреда соплеменникам, собирались только отнять у кутригуров коней, без которых набеги невозможны[1150]. Больше верится, что война приняла истребительный характер, и часть кутригуров вынуждена была бежать во Фракию[1151]. Агафий сообщает, что утигуры и кутригуры «… затем в течение долгого времени были заняты взаимной борьбой, усиливая вражду между собой. То делали набеги и захватывали добычу, то вступали в открытые бои, пока почти совершенно не уничтожили друг друга, подорвав свои силы и разорив себя. Они даже потеряли свое племенное имя. Гуннские племена дошли до такого бедствия, что если и сохранилась их часть, то, будучи рассеянной, она подчинена другим и называется их именами»[1152]. Хотя номинально состояние союзничества, в котором по отношению к Византии находились и кутригуры, и утигуры, предполагает полную политическую независимость[1153], на деле и те, и другие действовали по воле Империи и на пользу ей ослабляли друг друга.

Остатки утигуров в 70-х гг. VI в. после яростного сопротивления были подчинены Западно-Тюркским каганатом[1154]. Может быть, верно наблюдение В.В.Радлова над терминологией Менандра, из которой следует, что, в отличие от других покоренных народов, в частности аланов, утигуры были родственны тюркам[1155]. Возможно, в какой-то мере из-за этой близости объединение утигуров не было окончательно рассеяно, а только были истреблены их вожди, замененные тюрками[1156]. И уже под их началом утигуры участвовали в захвате города Боспора[1157].

Благодаря относительно подробным рассказам трех авторов об утигурах и кутригурах можно попытаться извлечь из их сообщений хотя бы скудные сведения об общественном устройстве этих племен. Хотя чаще всего источники упоминают одного вождя утигуров (Прокопий иногда называет его царем) Сандилха[1158], тем не менее у них были и другие правители, к которым направляют послов[1159], то есть полного единовластия в данном племенном союзе не существовало. То же самое можно сказать и об их сородичах. Опять-таки посольство отправляют к «…властителям кутригуров…», а затем посылают отряд на помощь гепидам, «…во главе которого среди других стоял Хиниалон…»[1160]. Вместе с тем Сандилх и кутригурский хан Заберган, согласно источникам, самостоятельно решают военные вопросы и иногда дипломатические[1161]. Вероятно, это были именно военные вожди, полномочия которых в других сферах управления были ограничены. Решить вопрос о том, выборной или наследственной была их власть, не представляется возможным.