Великое в малом. Протоколы собраний Сионских мудрецов. Речь раввина

— Мы не поднимаем, — говорит сэр Макс Ветчер, — вопрос о всеобщем разоружении, так как мы того мнения, что этот вопрос будет разрешен отдельными государствами по мере осуществления идей европейской федерации. Желательно лишь, чтобы все государства объединились для совместной защиты Европы, и в этом случае вопрос о войне и мире должен быть в руках особого европейского комитета, который и решает вопрос: быть войне или нет... Мы имели возможность убедиться, — так продолжает сэр Макс Ветчер, — что наш проект в главных своих чертах встречен повсюду с величайшим вниманием и большим сочувствием, вследствие чего мы и надеемся на близкое практическое осуществление наших идей... Моя работа близится к концу... Я надеюсь создать международную силу, с которой придется считаться и которая сумеет остановить любую волну».

Слова эти были произнесены сэром Максом Ветчером в конце января 1910 года, а 27 апреля того же года, ровно через три месяца, нашим правительством был уже зарегистрирован в Петербурге русский отдел некоей «Универсальной[131] лиги», цель которой заключается по ее уставу в популяризации идеи всеобщего союза государств.

Слова сэра Макса Ветчера не были, стало быть, пустым бахвальством, и идея его получила вслед за ее провозглашением и немедленное же практическое осуществление.

Итак, мы несомненно стали близки к осуществлению и идеи «особого европейского комитета» с достаточной международной силой, «с которой придется считаться, и которая сумеет остановить любую волну».

Кто-то будет председателем этого комитета, обладающего международной, следовательно — всееврейской[132] силой?..

Есть вещи, о коих недостаточно говорить и писать: надо бы проповедовать о них на кровлях, взывать на улицах и перекрестках, потому что, по слову Христову, если мы умолчим, то камни возопиют, бездушная природа не в силах будет молчать. — Так в своем «Дневнике» пишет еп. Никон в издаваемом им «Троицком Слове». Мы привыкли мерить все сущее в мире своею меркою, мерою своего маленького ума, и забываем, что для всесовершенного Ума Божия существуют иные миры, на наши непохожие. Так, мы делим природу на одушевленную и неодушевленную, и полагаем, что неодушевленная природа неспособна действовать разумно, повиноваться сознательно, что она повинуется только раз навсегда данным ей от Творца физическим и химическим законам, повинуется с необходимостью, сама о том не ведая, не сознавая. Но думая так, мы забываем Божие всемогущество, Божию премудрость и благость, мы как бы ограничиваем сии совершенства Божии в своем сознании, мы опускаем из виду, что вся неразумная тварь создана для того, чтобы разумные существа чрез нее прославляли сии совершенства Божии. Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь. И это — не только чрез наше созерцание тварей Божиих, Божией премудрости в их устройстве, но и в непосредственном выполнении ими воли Творца. Для Него — всемогущего, все возможно: и природа бездушная повинуется Ему столь же «разумно» исполняя Его повеления, как и разумные существа. Той рече и быша, повеле и создашася. И ныне Он повелит — и природа исполняет его веления, и мы волею или неволею являемся свидетелями, а иногда и участниками таких явлений в природе, в коих не можем не признать, если только не ожесточились, не ослепли духовно, не умертвили в себе совесть, не можем, говорю, не видеть всесильную Руку Божию, властно повелевающую природе. Да, природа так же повинуется Творцу, как и разумные твари, и действуя неразумно, дает урок послушания самому венцу творения — человеку!