Великолепная четверка

— Откройте, солдатики, то мы, монахи, которые молились чудотворной иконе. Нам дальше идти надо, милостыньку собирать.

Караульный узнал и повернул ключ, ворча:

— Чего тут претесь, когда не здесь входили?

— Темно в храме, а дверь рядом была. До свидания.

И опять трое монахов покинули темницу.

А в главную дверь уже стучал Валерка.

— Это мы, господин атаман Михайло, это мы!

— Выпустить монахов, — приказал начальник караула. — Ну как?

— Узнал, — прошептал ему на ухо Валерка. — Все зерно зарыто на околице под большущим дубом. Такой здоровый дуб ни с чем не перепутаешь. Быть вам сотником!

— Спасибо, удружил, монах! — молодецки подкрутил ус Михайло. — Надоест рясу носить — приходи ко мне в сотню.

— Благодарю, господин атаман, — с чувством сказал Валерка и быстро двинулся догонять своих товарищей…

20

Беглецы встретились за селом, в поросшей кустами балке. Каждый из Мстителей привел туда свою группу.

— Повезло нам, что вас шестерых арестовали, — заметил Яшка, — больше трех ряс я бы на себя не намотал. Да и дверей в церкви было только три.

— Хватит маскараду, — сказала тетка Анисья. — Мне энта борода надоела: отклеивается, зараза!

— А ведь мы для этих бород полмонастыря остриги, — рассмеялась Ксанка.

— Дорого обошлась монахам наша курятина! — воскликнул Валерка.

Тут и самые мрачные из заложников наконец за улыбались. Почувствовали, что на свободе.

— Спасибо вам, хлопцы, спасли вы нас, — сказал один старик. — Уж и не чаяли мы от Бурнаша уйти. Ведь станица наша даже при желании двадцати подвод хлеба не соберет. Где же это видано такую цену назначать, да под головы людские!

— Спасибо вам, сыночки, — сказала Анисья, — да и правда вы — Мстители, какую шутку с атаманом сыграли.

— Все, уходить пора, пока бурнаши не хватились, — сказала Ксанка. — Яша, собери рясы, нам их вернуть надо. А вы, тетка Анисья, до своего хутора поспешайте.

— Дорогой не ходите, лучше стороной, — посоветовал цыган.

— К утру дойдем, — сказал старик, — а потемну они нас не сыщут. Прощайте, хлопцы.

— До свидания.

— Настю доведется увидеть — привет передайте, я-то с племянницей не скоро теперь свижусь…

* * *

— Гей, Семка, дай-ка прикурить!

— Да нечем, дядька Пасюк, я ж не курю.

— Все равно должон иметь хоть не спички, так кресало. Я сейчас у Михайлы спрошу, — казак обошел церковный угол.

— Стой, кто идет?

— Да это я, Пасюк.

— Ты почему пост бросил? — строго спросил начальник караула.

— Да не убегут за минуту, — успокоил Пасюк, — я цигарку свернул, а огня нету. Дайте, братцы, прикурить.

— А ну марш на место, кому говорю! — прикрикнул Михайло.

— Что-то ты больно строгий стал, — хмыкнул казак, — не то что давеча, когда тех монахов запустил перед чудотворной иконой помолиться.

— Не молиться, а исповедовать…

— Нет — молиться, чтоб милостыни больше собрать.

— А я говорю, чтоб исповедовать!.. Постой, Пасюк, а ты почем знаешь, что пускал?

— Так они мимо нашего поста уходили, — сказал казак, наклоняясь прикурить. Он затянулся потрес кивающей цигаркой и выпрямился. — Ох, не похвалит тебя за это атаман.

— То есть как мимо тебя уходили? — севшим вдруг голосом спросил Михайло.

— А так. Трое к тебе прошли мимо нас, а после выйти спросились.

— Да ведь я их сам выпускал!.. Отпирай скорей! — крикнул начальник. Он же первым ворвался в распахнутую дверь и бросился искать арестантов по темным углам. — Эй, где вы тут?! Покажись, гады! — Михайло выхватил наган и стал палить куда попало.

Остальные казаки спешно выскочили наружу, а Пасюк запер дверь.

— Пусть пока постреляет, а я к атаману побегу! — сказал старый мудрый казак и кинулся в штаб.

— Вот тебе и сотник! — сказал один караульный и снова оперся о винтовку — до утра сторожить бывшего начальника.

* * *

— Что?! — зарычал атаман, хватаясь за маузер. — Как это утекли?! Да я вас всех в расход… Где Михайло?

— Я его, батька, заместо арестантов посадил, — отрапортовал Пасюк, — он монахов-то пустил.

— Расстрелять сукина сына! — потрясая маузером, Бурнаш выбежал на крыльцо и выпалил в воздух. — В погоню! Догнать заложников! Догнать монахов!

Казаки, которые оказались у штаба, вскочили в седла и, паля для страху в воздух, помчались за околицу. Оставив станицу позади, они скачку замедлили. При свете луны недолго и шею свернуть.

— Что случилось, батька? — выбежал из ха ты Данька, на ходу вдевая рукава черкески. — К расные?

За спиной казачка тенью возник денщик Игнат.

— Заложники удрали, — пояснил атаман и вдруг, как молния, хлестнуло подозрение. — А ты, Гриня, где в сумерках был?

— Да здесь, на крыльце, а потом в хату пошел…

— Не врешь?

— А чего мне врать, батька? Вот те крест! — Данька перекрестился.

— Точно так, батька, тута оне были, — подтвердил вдруг Данькино алиби Игнат. — Я рядом был.

— Ну, хорошо, Гриня, хорошо, ступай спать.

— Может, я в погоню…

— Ступай, ступай, без тебя справятся.

Данька ушел, в тайне радуясь невероятному побегу. Столько караулов — и все зря! Надо будет подробно ребят расспросить, как им такое дело удалось.