Великолепная изоляция

В этой местности с давних пор находили остатки доисторических млекопитающих. Эти кости так притягивали мальчиков Амегино, что они решили посвятить свою жизнь изучению подобных чудес и тайн. И вот 4 марта 1887 г. Флорентино, сидя на холме Монте-Эрмосо, писал (по-испански):

«Монте-Эрмосо! В конце концов, вся красота этого холма — в его названии. Это ряд полузакрепленных дюн высотой 30 с лишним метров, на самой высокой из них — маяк, поставленный, чтобы по возможности предотвращать кораблекрушения, столь частые у этого побережья. Пустынное и уединенное место, выжженное солнцем и выглаженное ветрами, швыряющими тебе в лицо раскаленный песок, место без воды и без пастбищ, а если кой-где и встречаются растения, то они жесткие и колючие, как мебельные гвозди...

Однако это место, находящееся вдали от всякой цивилизации, затерянное в краю, почти непригодном для жизни, для натуралиста — пусть некрасивый, но золотой холм, холм жизни, доселе неведомой, мертвой, если хотите, но оживающей на наших глазах под ударами кирки по склону.

Настанет день, когда о Монте-Эрмосо напишут монографию, но было бы эгоистичным держать до тех пор про себя итоги тех открытий, которые я здесь сделал, и те соображения, которые столь настойчиво возникают в моем мозгу при виде найденных здесь остатков животных и слоев, в которых они были погребены...

По-видимому, почти все ископаемые млекопитающие Монте-Эрмосо — это доныне неизвестные виды и часто даже роды, резко отличающиеся от найденных в пампасской формации... Они образуют настоящую переходную фауну, чей облик, при всем его своеобразии, напоминает, с одной стороны, фауны из нижнего пампасия Буэнос-Айреса и Ла-Платы, а с другой — те, которые известны из значительно более древних отложений ... Параны» (Ameghino, 1916, с. 331 — 333).

Хотя возраст этих фаун в тех категориях, которыми сейчас пользуются, тогда еще не был установлен, заметки Флорентино Амегино ведут нас в более древнюю и существенно иную часть этой необычайной истории по сравнению с дарвиновскими. Дарвин обратил внимание на заметные различия между современными фаунами Северной и Южной Америки и на их частичное перемешивание в предыдущую эпоху, т. е. в плейстоцене, представленном в Аргентине пампасской формацией. Амегино же начал продвигаться дальше в глубь истории, в более древнее время, в доплейстоценовые эпохи, когда фауны северного и южного континентов различались даже еще больше, чем в наши дни.

Со времени посещения Аргентины Дарвином было также известно, что остатки ископаемых млекопитающих встречаются на юге этой страны, на унылых просторах, называемых Патагонией, но до 1887 г. их всерьез почти не исследовали. И вот в тот же год, когда Флорентино совершил путешествие на Монте-Эрмосо, его брат Карлос в одиночку отправляется в Патагонию на поиски ископаемых млекопитающих. Он работал там с поразительным успехом почти непрерывно вплоть до 1903 г. Это были 16 лет упорного тяжелого труда в одиночестве, в местности, которая была тогда одним из самых заброшенных уголков Земли.

Сам Флорентино до 1887 г. собирал фауну мало, а впоследствии не собирал почти ничего. В самые напряженные для братьев годы он упорно работал, чтобы обеспечить себя и Карлоса минимальными средствами к жизни. Большую часть этих лет он провел в городе Ла-Плата. Там он трудился дни и ночи напролет, изучая, описывая и осмысливая материалы, поступавшие в большом количестве, почти все — от Карлоса, который был опытным сборщиком еще до поездки в Патагонию.

Взгляды и работы Флорентино несли на себе отпечаток некоторой провинциальности, и кое-кто из его критиков считал его довольно наивным, слабо образованным исследователем-самоучкой — autodidactico, по несколько презрительному выражению аргентинцев. Его формальное образование и в самом деле не было особенно впечатляющим, но, подобно многим ученым, действительно добившимся успеха, он никогда не переставал учиться, и его познания выходили далеко за пределы пампы. Еще не достигнув тридцати лет, но уже будучи автором нескольких научных работ, он провел три года во Франции. Там он встречался со многими выдающимися учеными и работал, в частности, с Полем Жервэ (Paul Gervais), одним из величайших палеонтологов XIX в. Он женился на француженке Леонтине Пуарье и впоследствии с ее помощью опубликовал одну из своих наиболее важных работ на хорошем французском языке, что сделало ее доступной для более многочисленных читателей. Он поддерживал переписку с большинством ведущих палеонтологов конца восьмисотых и начала девятисотых годов. В честь многих из них он дал названия ископаемым млекопитающим, как, например, Edvardocopeia, Guilielmoscottia, Henricosbornia и Othnielmarshia — в честь североамериканских палеонтологов; Asmithwoodwardia, Guilielmofloweria, Oldfieldthomasia, Ricardolydekkeria, Ricardowenia и Thomashuxleya — в честь некоторых палеонтологов Великобритании; Albertogaudrya, Amilnedwardsia, Edvardotrouessartia, Henricofilholia и Paulogervaisia — Франции; Carolozittelia, Ernestokokenia и Махschlosseria — Германии.