Великолепная семёрка

Но, к счастью, по советской стороне они стрелять не стали. Видимо, не хотели настораживать советских пограничников. Поэтому на берег я вышел уже в тишине и спокойствии. Отряхнулся, выжал штаны и куртку с рубашкой, снял мокрую одежду и даже достал из кармана спички: хотел разжечь костерок и подсушиться. Но неожиданно из кустов раздалось:

— Руки вверх!

Когда я поднял руки, из этих кустов вышел солдатик невысокого роста с винтовкой. Винтовка была направлена в мою сторону. А солдатик повторил:

— Руки вверх! И давай, шагай вон туда! — он показал куда шагать свободной рукой.

Как только я скрылся от берега реки в кустах, навстречу мне и солдатику вышли сразу человек двадцать пограничников, возглавляемые старшим лейтенантом. Старший лейтенант показался мне смутно знакомым. Кого-то он мне точно напоминал! Но вот кого?

— И зачем вы все сюда приперлися меня встречать? — спросил солдатик.

— Да шумно было, спать просто невозможно стало. Вот и решили прогуляться — ответил старший лейтенант — а заодно посмотреть по какому поводу шум.

Когда меня сопроводили на заставу, старший лейтенант завел меня в свою коморку и начал расспрашивать о моем появлении.

— Как звать? — спросил он в первую очередь.

— Добрыня Меринов — на всякий случай соврал я. На самом-то деле я вовсе даже Добрыня Мериновский.

— А ты кто?

— Я? — пришлось потянуть время, как-то не сообразил я пораньше придумать себе легенду — да как бы тебе это объяснить… Я польский студент, изучаю… энтомологию. Энтомолог я.

— А судя по роже тебе лет так тридцать пять. Не похож ты на студента.

— А я — двоечник. На второй год оставался. И по несколько раз.

— Ну ладно, допустим. А какой же ты польский студент, если звать тебя Добрыня, да еще Меринов?

— А эта, у меня отец русский.

— Белоэмигрант?

— Нет, еще в царские времена от царских сатрапов перебежал.

— Понятно. Так и запишем: сын пострадавшего от царского режима — он что-то написал в протоколе. — А ты чего в Польше делал?

— Жил вообще-то. А тут пьяный напился, на улице валялся. Какой-то немец решил над пьяным поиздеваться, взял да и насрал на меня. Я, конечно, не вытерпел и заколол гада его же кинжалом. И товарища его, который стоял рядом и смеялся, тоже заколол. Ну а немцы как озверели, стрелять по мне начали. Вот я и решил перейти границу у реки.

— Похоже не врешь. Хоть ты и Буг переплыл, но дерьмом от тебя тянет знатно. Как будто ты сутки в нем провалялся, а то и двое.

— Сутки наверное. Да, какое сегодня число?

— Двадцать первое июня. Вот уже почти двадцать второе — уточнил он взглянув на часы. — Вот  уже и двадцать второе.

— Лейтенант! Блин! Ведь сегодня война начнется! Буквально через два-три часа!

— А ты откуда знаешь?

— Пиши : Мериновский моя фамилия. Разведка Генштаба. Просто поймали меня, издевались, в темном подвале держали. Вот я дни и перепутал. Сегодня, с рассветом начнут. Сначала казармы артиллерией разобьют, а потом пойдут уже без сопротивления дальше. Звони скорее в отряд, предупреди!

— Да нет с отрядом телефонной связи.

— Это Бранденбург-800!

— Что?

— Это диверсанты такие, из русскоязычных немцев и прибалтов! Они связь рвут!

— Вряд ли. У нас телефонной связи и не было никогда, так что рвать нечего. Пошлю посыльного в отряд, даже двух, раз тут этот, баренберг твой. А из казарм мы пожалуй уйдем. А то еще подстрелят ненароком. Рота, в ружьё. И всем уйти из казарм — произнес он тихим голосом.

— Слушаюсь, товарищ Исаев! — ответил ему какой-то вестовой и выбежал в темноту.

— Исаев? А зовут тебя, лейтенант, как?

— Ну, допустим Максим Максимыч, а что?

— Блин, а я все думаю, кого ты мне напоминаешь? А у меня знакомый был, с тобой буквально на одно лицо, и фигура такая же. Вот ты представился, и я сразу про него вспомнил!

Точно, как же я сразу-то не сообразил! Лейтенант-то был ну просто как две капли воды похож на Шварценеггера в роли Терминатора!

Мы вышли из каморки и спустились в окоп около реки. Вскоре немцы и впрямь начали стрелять. Причем сначала они начали стрелять из пушек и по казарме. Вскоре от казармы вообще ничего не осталось. Лейтенант нахмурился и приказал готовиться к отражению атаки. Народ пощелкал затворами мосинок и замер. Так началась война.

Глава 3

Немного погодя фашисты решили переплыть Буг. Ха три раза! Иными словами, ха-ха-ха! Они-то думали что поубивали наших в казарме, а наши все затаились в окопе. И когда немцы переплыли середину Буга и юридически оказались на нашей территории, солдаты стрельнули. И попали, кто из мосинки, а кто и из дегтяря. Короче, немцы до берега не доплыли. Ни до какого.

Немцев этот факт сильно расстроил, поэтому они притащили роту минометов и начали по нам стрелять. Было уже далеко и солдаты сказали: «Мы не попадем». Тогда я отобрал винтовку и лейтенанта, у него была СВТ, и начал стрелять немцев у миномета. Поскольку немцев становилось у минометов маловато, то приходили новые немцы, и я в них стрелял. У меня уже патроны заканчивались, а немцы все падали и падали.