Великолепная Софи

— Да, а также наймем несколько посыльных, — ответила леди Омберсли, на секунду выглянув из-за носового платка, но тотчас же снова за него прячась.

— Да, мама, шампанское! — сказала Селина, намереваясь не откладывая выполнить все возложенные на нее поручения. — Закажем его у Гюнтера, как и все остальное? Или…

— Можешь передать кузине, — прервал ее Чарльз, — что шампанское будет из наших погребов. — Он отвернулся от сестры и спросил у матери: — Как могло получиться, что Эжени ничего мне не сказала? Она разве не приглашена на этот бал?

Пара горящих глаз выглянула из-за платка, отчаянно ища поддержки у Селины.

— Боже милосердный, Чарльз! — возмущенно сказала эта девица. — Неужели ты забыл о трауре в семье мисс Рекстон? Она не раз говорила нам, что приличия позволяют посещать ей лишь очень тихие вечера!

— Полагаю, это тоже работа моей кузины! — сказал он, твердо сжимая губы. — Должен сказать, сударыня, я ожидал, что уж если вас втянули в эту авантюру, то вы хотя бы пошлете приглашение моей будущей жене!

— Конечно, Чарльз, конечно! — согласилась леди Омберсли. — Если этого еще не сделали, то лишь по недосмотру! Хотя абсолютно верно, Эжени говорила нам, что пока она носит черные перчатки…

— Ох, мама, не надо! — порывисто закричала Селина. — Ты же знаешь, со своим длинным лицом, как у лошади, она только нагонит на всех тоску…

— Как ты посмела? — разъяренно прервал мистер Ривенхол.

Селина немного испугалась, но пробормотала:

— Но что бы ты ни думал, Чарльз, это так!

— Без сомнения, опять работа кузины!

Селина вспыхнула и опустила глаза. Мистер Ривенход повернулся к матери:

— Будьте так любезны, сударыня, объясните мне, как все это организовано у вас с Софи! Она дала вам вексель на банк моего дяди или как?

— Я… я точно не знаю! — сказала леди Омберсли. — То есть я хочу сказать, что это еще не обсуждалось! Чарльз, я и сама не знала до позавчера, что приглашено так много народу!

— Мама, я знаю! — сказала Селина. — Все счета пересылаются Софи, таким образом тебе совсем не придется с ними возиться.

— Благодарю! — сказал Чарльз и стремительно вышел из комнаты.

Он нашел кузину в маленьком салоне в задней части дома, который все называли комнатой юных леди. Она составляла какой-то список, но подняла голову, когда открылась дверь, и улыбнулась Чарльзу.

— Ты ищешь Сесилию? Она поехала с мисс Эддербери кое-что купить на Бонд-Стрит.

— Нет, я не ищу Сесилию! — ответил он. — У меня дело к тебе, кузина, и оно не займет много времени. Я узнал, что во вторник моя мама дает бал в твою честь и по какому-то ужасному недоразумению все счета за это посылаются тебе. Не будешь ли ты так добра найти эти счета и отдать мне?

— Опять в приподнятом настроении, Чарльз? — спросила она, подняв брови. — Этот бал дает сэр Горас, а не моя тетушка. Так что никакого недоразумения нет.

— Сэр Горас может быть хозяином в своем доме — хотя я в этом сомневаюсь, — но он не хозяин в этом! Если моя мама хочет устроить бал, она может так поступить, но ни в коем случае он не будет оплачен моим дядей. Невероятно, что ты убедила маму согласиться на это! Будь добра, дай мне счета!

— Не буду, — ответила Софи. — Ни сэр Горас, ни ты, Чарльз, не хозяева в этом доме. У меня есть согласие лорда Омберсли.

Она с удовольствием увидела, что он захвачен врасплох, и добавила:

— На твоем месте, Чарльз, я бы отправилась прогуляться в парк. Ничто так не улучшает настроение, как упражнения на свежем воздухе.

Он с большим трудом сдержал себя.

— Кузина, я серьезно! Я не могу и не буду терпеть такую ситуацию!

— Но тебя никто не просит ничего терпеть, — заявила она. — Если мои тетя и дядя довольны моими приготовлениями, позволь, что ты-то можешь возразить?

Он сказал сквозь зубы:

— Кажется, я уже говорил тебе, Софи, мы очень хорошо жили до тех пор, пока ты не приехала разрушать наш уют!

— Да, ты жил хорошо. Ты просто хочешь сказать, что до тех пор, пока я не приехала, никто не осмеливался пренебрегать тобой. Ты должен благодарить меня… или, скорее, это должна делать мисс Рекстон, потому что, если бы я не приехала жить к своей тете, ты бы стал самым отвратительным мужем.

Это напомнило ему о претензии, на которую он имел все основания. Он чопорно сказал:

— Поскольку ты упомянула имя мисс Рекстон, я был бы очень признателен тебе, кузина, если бы ты перестала говорить моим сестрам, что у нее лошадиное лицо!

— Но, Чарльз, никто и не обвиняет мисс Рекстон. Она ведь не может ничего изменить, и, уверяю тебя, я всегда указывала твоим сестрам на это.

— Я считаю, что мисс Рекстон очень красива!

— Да, конечно, но ты меня неправильно понял! Я имела в виду очень красивую лошадь!

— Я отлично осознаю, что ты намеревалась унизить мисс Рекстон!

— Нет, нет! Я очень люблю лошадей! — серьезно сказала Софи.

Прежде чем он понял, что делает, он стал отвечать на ее замечание:

— Однако Селина, которая так отзывалась о ней, не любит лошадей и… — Он оборвал фразу, поняв, как нелепо было спорить по этому вопросу.

— Думаю, она полюбит, когда проживет с мисс Рекстон в одном доме месяц-другой, — ободряюще сказала Софи.