Великолепная Софи

— О, пожалуйста, задумайтесь на мгновение! — серьезно сказала Софи. — Представьте, как все было! Не успели вы переговорить с моим дядей, как подхватили нелепую болезнь! Ей сказали, что она должна стать вашей женой, — довольно варварски и несвоевременно — и тут появляется Огэстес Фонхоуп, который выглядит — вы должны признать это — как принц из сказки. И он не придумывает ничего лучше, кроме как повернуться спиной ко всем женщинам, завлекающим его, и полюбить Сесилию! Мой дорогой сэр, он пишет стихи в ее честь! Он называет ее нимфой и говорит, что ее глаза ярче звезд и тому подобную чушь!

— Святый Боже! — сказал его светлость.

— Именно так! Неудивительно, что она увлеклась им. Полагаю, вам и в голову никогда не приходило назвать ее нимфой!

— Мисс Стэн… Софи! Даже чтобы расположить к себе Сесилию, я не смогу писать стихов, а если бы смог, то будь я проклят, если бы написал такое… Ладно, в любом случае у меня нет к этому склонности!

— О нет! Вам не следует и пробовать затмить Огэстеса в этой области! — сказала Софи. — Ваша сила состоит в том, чтобы отыскать укрытие, когда начинается дождь.

— Простите?

— Вы этого не можете? — спросила она, повернув голову и подняв брови.

— Полагаю, что могу, но…

— Поверьте, это значительно важнее, чем уметь слагать стихи! — пояснила она. — А Огэстес это сделать не в состоянии. Я точно знаю, потому что он ужасающе осрамился в Челси Гарденс. Я-то думала, он сможет, потому и позволила ему сопровождать нас с Сесилией туда в пасмурный день. Наши кисейные платья промокли насквозь, и мы бы умерли от воспаления легких, если бы один из моих хороших друзей не нанял экипаж, чтобы отвезти нас домой. Бедняжка Сили! Она даже рассердилась на Огэстеса!

Он расхохотался.

— Майор Квинтон говорил о вас совершенную правду! — заявил он. — Я уже устрашен вами!

Она улыбнулась, но возразила:

— Не стоит, я ведь собираюсь помогать вам.

— Это-то и страшит меня.

— Ерунда! Вы смеетесь надо мной. Мы установили, что вы сможете найти укрытие во время ливня; я также уверена, что когда вы приглашаете кого-нибудь поужинать в Пьяццу, официанты не сажают вас за столик на сквозняке.

— Нет, — согласился он, зачарованно глядя на нее.

— Огэстес, конечно, не может пригласить нас ужинать в Пьяццу, потому что тетя, без сомнения, не позволит нам принять его приглашение, но однажды он угостил нас чаем здесь, в парке, и я не могла не заметить, что он из числа тех, кого официанты обслуживают последними. Мне кажется, я могу рассчитывать на то, что все будет без сучка, без задоринки, когда вы пригласите нас в театр и на ужин после спектакля. Вам придется, конечно, пригласить и мою тетушку, но…

— Ради всего святого! — прервал он. — Вы ведь не думаете, что в теперешней ситуации Сесилия согласится принять какое-нибудь мое приглашение!

— Конечно, я думаю, — бесстрастно ответила она. — Более того, вы пригласите Огэстеса.

— Нет, никогда! — заявил он.

— Тогда вы будете большим простаком. Вы должны понять, что Сесилия была вынуждена заявить, что выходит замуж за Огэстеса! Вас здесь не было, чтобы стать объектом ее любви; Огэстес складывал вирши о ее бровях, и ко всему прочему, Чарльз вел себя как тиран, запрещая ей думать об Огэстесе и приказывая выйти за вас! Уверяю вас, было бы странно, если бы она не сделала то, что сделала!

Некоторое время он ехал молча, поглаживая своего коня между ушей.

— Понимаю, — наконец сказал он. — По крайней мере… Ладно, по крайней мере, вы хоть советуете мне не терять надежду!

— Я не думаю, — честно сказала Софи, — что когда-нибудь посоветую кому-нибудь терять надежду, потому что я не выношу малодушного поведения!

— Что же вы посоветуете мне сделать? — спросил он. — Кажется, я полностью в вашей власти!

— Отказаться от предложения! — ответила Софи.

Он резко взглянул на нее.

— Нет! Я собираюсь вынудить…

— Сегодня после полудня вы заедете с визитом на Беркли-Сквер, — сказала Софи с величайшим терпением, — и попросите позволения несколько минут поговорить с Сесилией. Когда вы увидите ее…

— Я не увижу ее. Она откажется от встречи! — горько сказал он.

— Она встретится с вами, потому что я скажу ей, что она в долгу перед вами. Прошу вас, не перебивайте меня больше! — Он мягко извинился, и она продолжала. — Когда вы встретитесь, вы убедите ее, что не хотите терзать ее и никогда не напомните ей о случившемся. Вы будете держаться очень благородно, и она почувствует, что вы сочувствуете ей. А если вы сможете убедить ее, что ваше сердце разбито, прямо не говоря ей об этом, то будет просто великолепно!

— Мне кажется, что майор Квинтон сильно недооценил вас! — с чувством сказал его светлость.

— Очень возможно. Джентльмены не чувствуют, когда требуется небольшая двуличность. Я не сомневаюсь, что вы, если бы я предоставила вас самому себе, говорили бы напыщенные речи и бушевали бы, и все бы закончилось ссорой с Сесилией, и тогда бы вы не смогли посещать этот дом! А если она будет знать, что вы не станете разыгрывать трагедий, она с удовольствием будет видеть вас так часто, как вам хочется заезжать на Беркли-Сквер.