Великолепная Софи

Она оценивающе взглянула на него в своей открытой манере. То, что она увидела, понравилось ей. Это был мужчина тридцати с небольшим лет, нельзя сказать, что красивой, но приятной наружности, с замечательными смешливыми серыми глазами. Он был выше среднего роста, широкоплеч и длинноног.

— Это, конечно, очень плохо со стороны майора Квинтона, — улыбаясь, сказала Софи. — Но вы ведь знаете, какой он пустоголовый! Мы должны были послать вам приглашение? Простите нас, пожалуйста! Надеюсь, ваша болезнь была не очень серьезной?

— Увы, просто болезненной и унизительной! — ответил он. — Можете поверить, что мужчина моего возраста пал жертвой такой детской болезни, сударыня? Свинки!

Софи уронила веер, воскликнув:

— Что вы сказали? Свинка?

— Свинка, — повторил он, поднимая веер и подавая ей. — Меня не удивляет ваше изумление!

— Тогда вы, — сказала Софи, — лорд Чарльбери.

Он поклонился.

— Да, и я вижу, что моя слава бежит впереди меня. Я бы, конечно, не хотел фигурировать в ваших мыслях как человек со свинкой, но, увы, это так!

— Давайте присядем, — сказала Софи.

Он приятно удивился, но сразу же подвел ее к дивану у стены:

— Конечно же! Могу ли я иметь честь принести вам стакан лимонада?

— Мистер Вичболд — полагаю, вы знакомы с ним, — отправился за ним. Знаете, я бы хотела поговорить с вами, так как я много о вас слышала.

— Ничего не доставит мне большего удовольствия, так как я много слышал о вас, сударыня, и это разожгло у меня живейшее желание познакомиться с вами!

— Майор Квинтон, — сказала Софи, — ужасный насмешник и, полагаю, дал вам достаточно неверное представление обо мне!

— Должен заметить вам, сударыня, — парировал он, — что мы находимся в одинаковом положении, так как вы знаете меня лишь как человека со свинкой, и, с риском показаться хлыщом, я должен уверить вас, что это дало вам полностью неверное представление обо мне!

— Вы совершенно правы, — серьезно сказала Софи. — Это действительно дало мне неверное представление о вас!

Она следила глазами за Сесилией с мистером Фонхоупом; затем вздохнула и сказала:

— Все не так просто.

— Это, — ответил лорд Чарльбери, посмотрев туда же, — я уже понял.

— Я не представляю, — резко сказала Софи, — что на вас нашло, сэр, чтобы подхватить свинку в такой момент!

— Я это сделал не нарочно, — мягко сказал его светлость.

— Ничего не могло быть более несвоевременным! — воскликнула Софи.

— Не несвоевременно! — возразил он. — Неуместно!

В это время подошел мистер Вичболд с лимонадом для Софи.

— Здравствуй, Эдвард! — сказал он. — Я не знал, что ты уже выздоровел! Дорогой мой, как ты себя чувствуешь?

— Душевно помятым, Киприан, душевно помятым! Мои страдания из-за болезни, которая меня сразила, был ничто в сравнении с тем, что я чувствую сейчас. Излечусь ли я когда-нибудь от этого?

— О, я не знаю! — ободряюще сказал мистер Вичболд. — Порой с тобой происходят мелкие неприятности, но городская память коротка! Ты помнишь, как бедняга Болтон упал в фонтан, перелетев через голову лошади? Все говорили только об этом целую неделю! Бедняге даже пришлось уехать ненадолго в деревню, но теперь, ты же видишь, все позабыто!

— Что же, мне надо уехать в деревню? — спросил лорд Чарльбери.

— Без сомнения! — решительно ответила Софи.

Дождавшись, пока внимание мистера Вичболда отвлекла дама в голубом атласе и он повернулся к ней, Софи напрямик спросила:

— Вы очень хороший танцор, сэр?

— Нет, я полагаю, просто выше среднего уровня, сударыня. Конечно, никакого сравнения с этим изысканным молодым человеком, на которого мы с вами смотрим.

— В таком случае, — сказала Софи, — на вашем месте я бы не стала приглашать Сесилию на вальс!

— Я уже пригласил ее, но ваше предложение излишне, она уже раздала все вальсы и даже кадриль. Единственное, что мне остается, это попытаться встать рядом с ней в народном танце.

— Не делайте этого! — посоветовала Софи. — Стараться говорить с кем-нибудь, выполняя фигуры, всегда безуспешно, поверьте мне!

Он повернул голову и посмотрел так же оценивающе, как она раньше.

— Мисс Стэнтон-Лейси, вам отлично известно мое положение. Скажите мне, как у меня дела и кто этот Адонис, единолично владеющий мисс Ривенхол.

— Это Огэстес Фонхоуп, поэт.

— Очень зловещее обстоятельство, — легкомысленно сказал он. — Конечно, я знаю эту семью, но уверен, никогда раньше не встречал этого отпрыска.

— Очень вероятно, так как он был в Брюсселе с сэром Чарльзом Стюартом. Лорд Чарльбери, вы кажетесь мне разумным человеком!

— Да, говорят, что у меня голова как на греческих монетах, — уныло заметил он.

— Вы должны понять, — сказала Софи, не обратив внимания на это легкомыслие, — что половина юных девушек в Лондоне влюблена в мистера Фонхоупа.

— Я легко могу поверить и завидую ему лишь из-за одной победы.