Великолепные руины

– Но здесь никого нет. Где они?

– Да кто ж это знает! Слуги, должно быть, затеяли пикник.

Возникшая перед глазами сцена с Ау, возлежащим на траве в своем строгом костюме, вызвала у меня такой смех, что я чуть не подавилась. Голди, пошатываясь, направилась к лестнице, схватила свежую газету и закружилась. Или нет! Это не Голди кружилась. Это вращался холл.

– Я должна лечь. Или я умру! – драматично воскликнула кузина.

Казалось, я никогда не смогу подняться следом за ней на второй этаж. Когда же я все-таки дернула за дверную ручку, она открылась легко и без всякого скрипа. Должно быть, кто-то в пансионе смазал-таки петли. Нет, стоп… дверь здесь никогда не скрипела, и все в комнате было розовым. Розовым-розовым. Мой живот скрутило, приступ тошноты опрокинул меня на постель. Я крепко зажмурилась, пытаясь остановить вращение комнаты и думать о прошедшем дне, о шампанском… Ох уж это шампанское! В «Клифф-Хаусе» оказался кузен Джерома; он привязал наши велосипеды к своей карете и привез обратно, потому что мы крутить педали не могли. В карете оказалось тесновато – нам пришлось сидеть на коленях друг у друга. А еще она тряслась и… Я побежала в ванную.

После этого мне стало чуть легче, но комната продолжила покачиваться, а моя голова начала гудеть. И единственное, на что я оказалась способной – это лежать, не шевелясь, и ни о чем не думать.

А затем я услышала звук – писк. Мыши! Я опять закрыла глаза, но потом вспомнила: я же не в пансионе! В доме Салливанов не водилось мышей. А звук повторился. Тихое щелканье двери. Тетя Флоренс! Опять ходит во сне… Или Голди в темном пальто с жасминовым шлейфом пытается тайком улизнуть из дома в ночь, как в тот раз… Увы, даже мое любопытство не сумело поднять меня на ноги. Я слышала шаги, крадущиеся по коридору. Или я думала, что слышала шаги. Может быть, эти звуки мне приснились? Это был сон. Всего лишь сон.

Глава седьмая

Проснулась я поздним утром – вся в поту. Я упала на кровать, даже не разувшись. На лицо сполз берет, и я сорвала его с головы, не подумав о шпильках. Они вылезли заодно с ним из волос, и половина моих прядей разметалась в разные стороны. Мне удалось снять сапожки и добрести до туалетного столика. А там, в зеркале, я увидела узор, оставленный на моей щеке шенилловым покрывалом. В попытке от него избавиться я потерла щеку, а затем заметила круги под глазами и воронье гнездо из волос.

– Тебе уже ничто не поможет, Мэй Кимбл, – пробормотала я.

«Входите!» – откликнулась я на раздавшийся стук в дверь и решила, что заколю себя шпилькой, если в комнату войдет кузина без всяких признаков плохого самочувствия на лице. А в том, что их у нее не будет, я не сомневалась. Ведь она была Голди Салливан, а я была… я.

Но порог моей спальни переступила не Голди, а Шин – с подносом в руках, принесшим запах чем-то вроде кофе.

– Благослови тебя Господь! – схватила я чашку, прежде чем служанка поставила поднос. На нем были еще бекон и какие-то пирожные. Но ни одно, ни другое не показалось мне аппетитным в то утро.

Шин окинула меня критическим взглядом, но спросила только одно:

– Не хотите ополоснуться, мисс?

Мной овладело смущение. Что она могла подумать? Но наряду со смущением я испытала признательность Шин за ее предложение. И к тому моменту, как я искупалась, оделась и села перед зеркалом, предоставив китаянке атаковать мои спутанные волосы, я почти пришла в себя. Я наблюдала за тем, как Шин укрощала мои растрепанные пряди, ловко расправляя и приглаживая их, чего мне не удавалось никогда даже всеми десятью пальцами. И боролась с назойливым искушением покоситься на культю ее указательного пальца. Чтобы переключиться, я спросила:

– Голди все еще спит?

– Она уехала, мисс.

– Уехала? Куда?

– Я не знаю, мисс.

– Она ничего не сказала?

Шин только помотала головой и занялась очередной прядью. Глотнув кофе, я сказала себе: «Ничего страшного!» Кузина, без сомнения, догадывалась о моем ужасном самочувствии и не захотела меня будить. И все-таки мысль о том, что она уехала из дома, не сказав мне ни слова…

– Не похоже это на Голди, – пробормотала я.

Руки Шин замерли, и я взглянула на нее в зеркало. Вид у китаянки был такой, словно она хотела мне что-то сказать. Но уже в следующий миг она плотно сжала губы и продолжила расчесывать мои волосы. Но во время этой короткой паузы в выражении ее лица было нечто такое, что заставило меня вспомнить минувшую ночь и шаги в коридоре.

Шин обвила прядь вокруг своих пальцев и прицепила ее на место.

Еще одна прядь, еще одна шпилька. А потом Шин осторожно приложила пальцы к моим вискам и повернула мою голову к зеркалу, дав мне возможность восхититься ее искусной работой. Еще секунда – и она тихо (так тихо, что я сперва даже усомнилась, не почудилось ли мне это) сказала:

– Будьте осторожны, мисс Мэй.

Я попыталась перехватить в зеркале ее взгляд, но Шин отвела свои глаза в сторону. Закрепив последнюю шпильку, китаянка спросила:

– Вы наденете сегодня голубую юбку, мисс?