Великолепный джентльмен

Анна даже не заметила, как горничная, быстро присев в реверансе, исчезла за дверью. Анна впилась взглядом в ровные строчки и тут же решила написать ответную записку с резким отказом. Впрочем, уже через минуту Анна поняла, что это не подействует. Мадам проделала достаточно долгий путь в Колриджтон, чтобы поговорить с дочерью, и, конечно, никакое письмо ее не удовлетворит. Наверное, она уже проявляет недовольство столь долгим молчанием дочери, ведь Анна с леди Уинифред ходили на прогулку несколько часов назад. Удивительно, что мадам еще не оборвала звонок парадного входа. Представив такую картину, Анна почувствовала, как по спине побежали мурашки: этого нельзя допустить.

Испытывая в равной степени решимость и страх, Анна скомкала письмо и отправилась в свою комнату за шляпкой и перчатками.

Глава 20

«Медвежья берлога» представляла собой оживленное, ухоженное заведение, получившее сомнительную известность из-за того, что в течение двухсот лет четырежды сгорало дотла и вновь восстанавливалось на том же самом месте. Последнее восстановление произошло менее десятка лет назад, но Анна не обратила внимания ни на строгие линии абриса дома, ни на неожиданно гладкие деревянные полы.

Войдя в таверну и попросив проводить ее в комнату миссис Рейберн, она увидела, но не подала виду, что заметила любопытные взгляды посетителей таверны.

Анна дождалась, пока служанка, проводившая ее наверх, уйдет, и только тогда постучала в дверь, которая тотчас открылась, и у Анны создалось впечатление, что матушка заранее была осведомлена о ее приезде.

– Моя дорогая.

Миссис Рейберн, грациозно прихрамывая, вышла из комнаты – вихрь бронзового шелка и сверкающих драгоценностей. Дама широко раскинула руки, словно собираясь обнять Анну, но, конечно, она не собиралась этого делать, это было бы слишком нарочито, вместо этого она положила руки на плечи Анны и жеманно чмокнула воздух возле щеки дочери.

– Я уже начала сомневаться, что ты вообще когда-нибудь появишься. Входи, дорогая. Входи.

Анна позволила матери втянуть ее в комнату, но заговорила, не дождавшись, когда хозяйка закроет дверь:

– Что вы здесь делаете, мадам?

Миссис Рейберн притворила дверь унизанной драгоценностями рукой и, словно не замечая холодности дочери, произнесла:

– В данный момент наслаждаюсь комфортом этого заведения, теперь гораздо более современного и удобного, чем можно было ожидать за границами Лондона.

– Да, заведение прекрасное. Но все-таки что вам угодно?

По лицу миссис Рейберн пробежала тень раздражения. Она никогда не отличалась сдержанностью, похоже, у мадам никогда не было такой наставницы, как миссис Кулпеппер.

– Может, обойдемся без обмена любезностями? Я хочу, чтобы ты немедленно вернулась домой.

– В Андовер-Хаус? Это исключено.

– Разумеется, в Андовер-Хаус. Это ведь твой дом. А это твое маленькое, – она пренебрежительно махнула рукой, – приключение и так уже доставило нам обеим массу неудобств.

Анна вздернула подбородок.

– Я не испытываю никаких неудобств и не вижу ничего плохого в том, что я делаю. В Колдуэлл-Мэнор меня пригласил сам маркиз.

– Пригласил? Маркиз Эспли? Маленькая лгунья. Такие люди, как правило, стараются не иметь ничего общего с людьми нашего сорта.

«Я не отношусь к людям вашего сорта. И будь у меня даже тысяча любовников, меня никто бы не причислил к людям вашего сорта».

– Ты полагаешь, что я появилась на пороге его дома незваной?

– Да. И есть что-то, что заставляет его терпеть тебя. Что именно?

Мгновение Анна вглядывалась в лицо матери, пытаясь определить, принимала ли она опиумную настойку.

– Ты прекрасно понимаешь, почему меня принял лорд Эспли. У нас общий отец…

– И кого, черт побери, это волнует? У титулованных особ полно незаконнорожденных детей, но это ничего и ни для кого не значит.

– Это имеет значение для Гидеона и для семьи Хаверстонов.

– Вряд ли ты приехала, рассчитывая на это, даже ты могла бы сообразить, что подобный визит мог обернуться грандиозным скандалом.

Надеясь в будущем избежать неприятных моментов, Анна не упомянула в письме, оставленном в Андовер-Хаусе, о том, как она узнала о своем родстве с Хаверстонами. Но пришло время прояснить ситуацию.

– Мой отец обещал поддержать ребенка, родившегося в результате вашей связи. Нынешний маркиз, мой брат, считает делом чести вернуть этот долг.

– Что за ерунда?

– Я нашла письма и…

– Письма… Нашу с Эспли переписку? – Миссис Рейберн охнула и театрально приложила руку к груди. – Ты что, рылась в моей гостиной?

Анна едва не закатила глаза. Ее мать любила лицедействовать, но ей это плохо удавалось.

– Вы об этом знаете.

– Конечно, нет, – слабо возразила миссис Рейберн. – Но как ты посмела рыться в моих вещах?

Неожиданно Анна вспомнила, как матушка, пребывая в опиумном дурмане, призналась: «Я лгу по самым разным причинам. В основном для собственного развлечения».

Бесполезно спорить с человеком, имеющим подобный склад ума.

– Я также нашла ваш контракт с маркизом.

– Контракт?…О, ради бога! Так вот чем ты взяла маркиза? Старым контрактом? Глупый ребенок. Долг был выплачен.

– Не был. Я видела письма.