Великолепный джентльмен

Анна не упомянула о дневнике. Если ее матушке угодно изображать негодование по этому поводу, ей придется признать, что она знает о его исчезновении.

– Вот что получается, когда ты без разрешения роешься в моих вещах, – закатив глаза, произнесла мадам. – Мы договорились на иных условиях, вместо постоянного содержания маркиз предложил мне в качестве отступного восемьсот фунтов, и я согласилась. – Она пригладила рукав платья с самодовольной улыбкой. – Платеж был осуществлен полностью.

– Нет… – Анна глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться. Она не имеет права терять самообладание. – Я видела письма и помню ваши слова, вы сами говорили, что толку от контракта не было.

– Он не помог мне удержать маркиза. Я хотела получить не восемьсот фунтов, мне нужен был твой отец, я должна была заполучить этого бессердечного невежу. Он оставил меня, как только узнал о моем положении, поистине жестокосердный человек.

– Вы составляли прекрасную пару, – уколола ее Анна. – Я хочу видеть этот новый контракт.

– Это была неофициальная договоренность.

– Вы проделали весь этот путь, чтобы рассказать мне очередную сказку?

– Я приехала, чтобы увезти тебя домой.

– Нет. Не имеет значения, что здесь правда, а что ложь, в Лондон я не вернусь в любом случае.

Теперь, когда Анна побывала на свободе и пожила за пределами Андовер-Хауса, она ни за что не вернулась бы обратно.

– Но… Не будь глупой, дитя, куда же ты намереваешься отправиться?

– Теперь у меня есть друзья, семья, которая…

– Я твоя семья! – выпалила мать. – Ты принадлежишь мне.

И в этом, осознала Анна, суть дела. Миссис Рейберн не собиралась отказываться от своей собственности.

– Я не ваш ридикюль, мадам, не ожерелье и, конечно же, не ваша комнатная собачка.

– Ради бога, никто и не утверждает обратного. Это все какая-то нелепость. Поедем сейчас же к Эспли, он сможет рассудить нас.

«О боже!» Даже мысль о визите миссис Рейберн в Колдуэлл-Мэнор повергла Анну в ужас.

– Нет, даже ради десяти тысяч фунтов.

Мадам приподняла бровь.

– Теперь я недостаточно хороша для тебя, дружок?

Анна в который уже раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и подавила желание продолжить спор, пререкания ничего не дадут – ни компромисса, ни понимания, ни примирения.

Возможно, открытое противостояние на какое-то время принесет ей удовлетворение, она сможет указать матери на ложь, выявить ее эгоистичное стремление манипулировать людьми, но все это не стоит неизбежного последующего разочарования, ведь мать попросту отринет все обвинения.

Она никогда не извинится за то, что четыре года назад отказала Максу в приеме. Скорее всего она даже не признается в этом. Так какой смысл пытаться что-то доказать ей?

Взвесив все за и против, Анна надела на лицо маску холодного спокойствия, которую примеряла уже далеко не в первый раз.

– Вы вольны думать обо мне все, что вам угодно, более того, вы можете увезти ваши соображения обратно в Лондон, причем сейчас же. Что я должна сделать, чтобы вы уехали?

– Ты равнодушная, Анна Райз. Такая же равнодушная и бессердечная, как твой отец…

– Да что вы говорите? Итак, что я должна сделать, чтобы вы уехали?

Миссис Рейберн фыркнула, ее ноздри раздулись.

– В отличие от тебя я не пытаюсь настаивать на родстве ради денег, поэтому либо ты возвращаешься в Лондон, либо я остаюсь в Колриджтоне. Думаю, маркиз Эспли менее благосклонно станет принимать твое общество, если его бесценной супруге все же придется принять меня в своей гостиной.

– Смею заметить, маркиз мог бы выслать вас в Австралию, если бы это было угодно ему или его жене.

Мадам небрежно отмахнулась от этой реплики.

– Слишком хлопотно. Проще отправить тебя собирать вещи, что он и сделает, как только ему станет известно истинное положение дел.

– Как только он услышит вашу ложь, вы хотите сказать?

– Я предполагала, что дело может дойти до доказательств. Что ж, вот они…

Мадам умолкла и, театрально прихрамывая, подошла к кровати, чтобы достать стопку писем из небольшой кожаной сумочки. С самодовольной улыбкой она протянула их Анне.

– Вот, пожалуйста. Все доказательства, которые могут потребоваться тебе или Хаверстонам. Эта наша с маркизом переписка, в которой мы, обсудив условия договора, приходим к соглашению.

Анна выхватила письма из рук матери и развернула первый попавшийся лист. Едва взглянув на бумагу, она убедилась, что это письмо мадам покойному маркизу.

– Как вам удалось их заполучить?

– Предыдущая леди Эспли с радостью вернула их мне за чисто символическую плату, – объяснила мадам, небрежно передернув плечом. – Моя любовная связь с маркизом закончилась задолго до их свадьбы, а у нее были большие долги, дама слишком любила опий. Что ж… – Она забрала письма и положила их в сумочку, которую передала Анне. – У тебя есть вечер, чтобы объясниться с маркизом. Я хочу выехать в Лондон утром. Надень что-нибудь поприличнее, нельзя, чтобы меня увидели рядом с дочерью, одетой в лохмотья.

Анна лишь покачала головой, испытывая одновременно изумление, негодование и отвращение.

– Но ведь это вы дали мне это платье.