Великолепный обмен: история мировой торговли

В 1815 году все определяли интересы землевладельцев. В том году злополучное законодательство, которое обеспечивалось не только большинством голосов в обеих палатах, но и примкнутыми штыками за их стенами, совершенно запретило импорт зерна, если цены на пшеницу упадут ниже 80 шиллингов за кварту.^{533},[67] Вскоре, на короткое время, цены упали значительно ниже 80 шиллингов. Тогда Рикардо с помощью памфлетов и речей в палате общин несколько раз успешно выступил против землевладельцев, призывавших к еще более суровым протекционистским мерам.^{534} Он умер в 1823 году, в возрасте 51 года, его мечта о свободной торговле так и не сбылась.

Протекционистские законы обычно больнее всего бьют по слабым и беззащитным, и «хлебный закон» 1815 года не был исключением. Поскольку в мирное время цены на пшеницу редко поднимались выше 80 шиллингов за кварту и поскольку Англия быстро утрачивала самообеспеченность продуктами сельского хозяйства, закон прочно отгородил Англию от импортного зерна, а бедняки расплачивались за хлеб насущный по искусственно вздутым ценам. Позднейшее ужесточение этого закона уже не вызывало таких вспышек насилия, как во время его подписания, но в списке недостатков политических реформ послевоенной Англии все еще фигурировало дорогое зерно. Усилия правительства часто оборачивались откровенным, как во время «побоища Питерлоо» в Манчестере, в 1819 году, оголтелым нападением перепуганной полиции на мирные демонстрации[68].^{535}

В конце XIX столетия богатеющие промышленники, которым было нужно дешевое зерно, чтобы прокормить своих голодных рабочих, встали в оппозицию земельной аристократии. В 1828 году ланкаширцы продавили законопроект, который заменил жесткий восьмидесятишиллинговый барьер плавной, подвижной шкалой, наподобие той, что существовала в 1804 году.[69] К 1840 году общественное мнение сформировалось в пользу свободной торговли, тем более что новый закон, хотя и не был таким жестким, как в 1815 году, все же обрекал английских бедняков на голодную жизнь. Зловещий провидец, Ричард Кобден, нанес законам последний удар, и его успехи до сих пор отзываются громким эхом в сегодняшних спорах о глобализации и о демократических процедурах в целом.

Кобден родился в 1804 году в бедной семье мелких фермеров. В политику он вошел в удачный момент — перед реформой избирательной системы 1832 года. Когда Ричарду было десять лет, его отец лишился семейной фермы. Его дядя — торговец тканью — упрятал мальчика в своего рода приют, вроде того, что описан у Чарльза Диккенса. (Когда, впоследствии, Кобден прочитал «Жизнь и приключения Николаса Никльби», он был потрясен, узнав описанную в романе школу Дотбойс-Холл.^{536}) Когда Ричарду исполнилось пятнадцать, дядя, торговавший ситцем, устроил его клерком, и до двадцати лет молодой человек разъезжал по стране, продавая набивной ситец. К тридцати годам он вместе со старшим братом Фредериком открыл собственный красильный заводик в Манчестере и обрел самостоятельность.

Хотя у Кобдена имелись все способности и задатки, богачом он так и не стал, предпочитая торговле ситцем интеллектуальные ценности, путешествия и политику. К тридцати трем годам он побывал в континентальной Европе, на Среднем Востоке и в Соединенных Штатах, о которых писал: «Если знание это сила, а образование дает знания, то американцы неуклонно становятся самым сильным народом на земле».^{537}

Во время путешествия он понял, что Англия может процветать, если будет способна продавать свои ткани дешевле, чем другие страны. Военные действия требуют расходов, налоги растут, в результате растут цены на экспортируемый Англией товар. Питание английских рабочих дорогостоящим отечественным зерном также приводит к росту цен, находящимся под охраной протекционистов. И то и другое вредит стране.^{538},[70]На этом основывались его пацифизм, вера в содружество народов и, самое главное, в свободную торговлю. К 1840 году Великобритания третью часть экспорта отправляла в Соединенные Штаты — в основном, одежду и ткани в обмен на хлопок-сырец из южных штатов. Молодому владельцу красильного завода было очевидно, что эта торговля требовала недорогой поддержки со стороны флота.

В своих чувствах Кобден был далеко не одинок. К 1830-м годам мысль о том, что «хлебным законам» надлежит кануть в прошлое, возникла у двух очень странных союзников: у манчестерских дельцов, вложивших капиталы в хлопок, и у чартистов — группы обычно не признававших власти радикалов, стремившихся к тому, чтобы итоги выборов были полезны не только земельной аристократии. В сентябре 1838 года представители этих групп встретились в Манчестере и основали Лигу против «хлебных законов». В том же году Кобден, как известнейший в Европе фритредер, стал ее предводителем.^{539}