Великолепный обмен: история мировой торговли

В 1838 году Лига заняла удачное место в удачный момент. До 1830-х годов связь и транспорт были довольно дороги. В мире, где писать письма и путешествовать могли только богачи, просто не давалось право выбора тем, кому это было недоступно. В Англии это означало, что занявшие сильную позицию богатые землевладельцы в борьбе за протекционизм в отношении зерновых легко одерживали верх над бедными потребителями.

В эпоху быстро развивающихся технологий, в особенности паровых, этот дисбаланс значительно снизился. Лига против «хлебных законов» уже могла для организации и поддержки шествий рассылать по всей стране своих харизматичных ораторов — обаятельного, убедительного Кобдена и пылкого, эмоционального Джона Брайта.

Лига разработала множество хитроумных методов, которые применяются большинством сегодняшних политических партий и отдельными заинтересованными группами: массовые почтовые рассылки, передвижные агитационные бригады с хорошей сценической подготовкой, использование религиозного подтекста, способы тщательного подсчета голосов и оспаривание законности процедур.

Приняв руководство Лигой, Кобден вскоре обнаружил в своем окружении еще одного гения скромного происхождения — Роланда Хилла, яростного защитника «грошовой почты». К 1838 году Англия прочно стояла на пути к скоростному рельсовому транспорту, радикально снизившему стоимость доставки почты. Однако правительство не спешило делиться достигнутой экономической выгодой с любителями писем. В те времена письмо оплачивалось получателем и обходилось весьма дорого. Например, письмо из Эдинбурга в Лондон стоило шиллинг — почти дневной заработок фермера или заводского рабочего.

Высокие цены и система, при которой письмо оплачивалось получателем, становились причиной злоупотреблений и способом наживы. Часто путешественники доставляли по пути письма родственникам и друзьям. Иногда на одном листе бумаги писалось несколько писем, предназначенных к отправке в далекий город, а там уже лист разрезался и письма разносились по адресам. Между страницами книг, которые издатель отправлял в магазины, помещалось множество писем. В качестве своего почтового адреса указывали адрес места работы, а одной из главных привилегий работы в государственном учреждении была возможность бесплатно писать письма.^{540}

Хилл рекомендовал почтовому ведомству цену за доставку письма от Лондона до Эдинбурга только 36 пенсов, а Кобден вскоре употребил свое знаменитое обаяние и настойчивость для того, чтобы сформировать в палате общин комиссию по данному вопросу. Кобден объяснял комиссии, что дешевая почта позволит 50 000 ирландцам, которые работают в Манчестере, регулярно писать домой, своим любимым. Когда депутаты спросили, как же почта справится с таким громадным объемом писем, Кобден холодно напомнил, что недавно из Лондона в Манчестер, со скоростью 20 миль в час, доставили слона.

Парламент утвердил почтовый сбор в размере одного пенса, он вошел в обиход 10 января 1840 года. Поначалу царила растерянность — как же применить эту схему на практике? Кобден предложил использовать «что-то вроде штампа на медицинских патентах, что-то, что можно прикрепить к конверту каплей клея, а затем проштамповать на почте». В результате появились современные почтовые марки.^{541}

Кобден точно знал, что делает. Говорят, когда в палате лордов решили вопрос о «грошовой почте», он в шутку крикнул: «Туда же и “хлебные законы”!».^{542} Дешевая почта стала самым мощным оружием из его арсенала, настоящей гаубицей пропаганды. Теперь Лига против «хлебных законов» могла штурмовать позиции заводовладельцев, этот кладезь богатств промышленной революции.

Сочетание разумного финансирования и дешевой почты дало Лиге до смешного мало голосов английских избирателей. После закона о реформе избирательного права 1832 года набралось только 7% взрослых мужчин, голосовавших за Лигу.^{543} Систематическая обработка велась с монотонной регулярностью. В дело пошли ежедневная газета «Циркуляр Лиги против “хлебных законов”», отлично составленный еженедельник «Лига» и беспрерывный поток памфлетов. На фоне успехов 1840-х годов Кобден подсчитал, что из 800 000 избирателей страны более одной трети регулярно получают «Лигу».^{544}

Эти борцы интересовались не только вопросами нового железнодорожного транспорта и дешевой почты, но также и еще одним, очень старым вопросом — толкованием божьей воли. Фритредеры сыграли на религиозных чувствах своих союзников — чартистов и аболиционистов. На одном из собраний Лиги в Манчестере 700 ее представителей заявили, что «хлебные законы» противоречат законам божьим. Так Всемогущий в первый и последний раз был вынужден выступить за снижение тарифов.^{545}