Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса

“Охота” за навозом в Каширском у. в 60-х гг., по свидетельству А.Т. Болотова, стала распространяться практика “откупать стойлы, то есть, чтоб стадо скотское, принадлежащее той деревне, в полдни, когда оное отдыхает, держать не при воде в вершинах (как обычно, – Л.М.), но в чьей-нибудь десятине”[410]. На севере Тамбовского края в Елатомском у. при изобилии лесов “пашенной земли едва достаточно”[411], к тому же и плодородие ее было не лучшее. В итоге здесь “в разсуждении грунта земли пещаного и глинистого под озимой и под яровой хлеб пашут и боронят дважды и землю удобривают навозом”. И тем не менее и пшеница, и рожь, и овес, и просо, греча, горох, мак, ячмень: “все прозябения родятся столь плохо, что недостаточно и к продовольствию жителей”[412]. Удобряли землю и в северной части Шацкого уезда[413]. Нехватка навоза была повсеместной и в Ярославской, и во Владимирской, и в Нижегородской губерниях. В Тверском, Кашинском, Корчевском, Старицком, Зубцовском уездах Тверской губернии “навоз кладут под одну рожь”[414], экономя даже на удобрении огородов (“огородные овощи родятся же посредственно за малым удобрением огородов по недостатку… навоза, употребляемого более на унавоживание полей”)[415]. В Ржевском у. навоз кроме ржи кладется еще под коноплю[416], а в Краснохолмском и Весьегоиском уездах “навоз кладут под рожь, а иногда под ячмень” (“в некоторых местах под ячмень”)[417]. В Калязинском у. навоз также кладут только под рожь, “а иногда под пшеницу-ледянку и ячмень”[418]. В Юрьев-Польском уезде крестьяне скупали навоз и везли его за несколько верст на поля. В 60-х годах XVIII в. в Рязанской провинции помещики, ведущие хозяйство особенно тщательно, удобряли землю навозом, а “недостатке иногда навоз для удобрения покупают”[419]. На левом берегу Оки “в деревнях около Коломны… крестьяне прилежнее и искуснее всех почти в Московской губернии крестьян в земледелии, ибо навоз покупая в Коломне… везут верст за 6 и далее от города”[420]. Из Москвы также вывозили великое множество навоза[421]. В Вологодском районе, где, в отличие от большинства регионов Нечерноземья, были изобильные пастбища и сенокосы, пашни интенсивнее удобрялись навозом в озимом поле, “почему и родится хлеб с избытком, так что за продовольствием своим отвозят излишний в город на продажу”[422]. В районах, ближайших к Петербургу, в частности в так называемой Ингрии (Ингерманландии), на скудных землях путем обильного удобрения, главным образом помещичьих пашен, в конце XVIII в. в некоторых местах получали огромные урожаи. “Здесь в Ингрии, – пишет современник, – старательные домостроители доводят свои естественные тощие пашни до такого плодородия, что против посеву в 15 раз умолоту получают, занимая притом и необширнейшее пространство земли, против протчих мест, где урожай только в 5 раз противу посеву бывает”[423]. Однако таких очагов развития интенсивного земледелия было еще очень мало.

В большинстве нечерноземных районов Центра России даже в господских хозяйствах уже в середине XVIII в. ощущалась нехватка навозного удобрения. Так, из 23 монастырских вотчин 10 уездов Центральной России в 60 % случаев на поля вывозилась половинная норма удобрений (считая за норму 1500 пудов полупрелого навоза на дес.), а в четверти вотчин лишь 30 % этой нормы[424]. Положение с крестьянским хозяйством было гораздо хуже. А.Т. Болотов на основе огромного количества наблюдений за крестьянской жизнью в 1778 г. делает весьма грустное заключение: “Сами вы знаете, что унавоживаемые и удобренные пашни не навсегда остаются хорошими, но, с каждым годом худея, приходят опять в худое состояние, но… как бы то ни было, но… мы пашням своим через унавоживание и удобрение много помогаем”[425]. Под “удобрением” здесь А.Т. Болотов подразумевал многократную обработку земли. Принципиально важны здесь и суждения и наблюдения Василия Приклонского, который писал, что у крестьян навоз “от неимения соломы и от малого числа скота ни сочен, ни доволен для унавоживания его пашни бывает. Сверх того в возке от небрежения много пропадает, а вывоженный на поле, лежа долго в кучах, от солнца весь сок теряет. Итак земля, хотя и почитается навозною, но едва ли не хуже иной ненавозной, хорошо обработанной земли дает”[426]. Разумеется, в основе таких неурядиц сельского труженика лежит огромный дефицит рабочего времени, обусловленного краткостью временного цикла сельскохозяйственных работ в большинстве районов России. В свою очередь, этот дефицит времени усугублялся различного рода субъективными факторами. Однако краткость рабочего цикла земледельческих работ необычайно резко сокращала возможность заготовки кормов для скота, что, в свою очередь, минимизировало его численность, а следовательно, сокращало возможность использования навоза как удобрения пашни. Нет навоза, но есть “двоение и троение”.