Веллоэнс. Книга первая. Восхождение (СИ)

препоясанный, только шелом на столе. Авенира в горнице нет – у Нюкра книги

листает, да коренья с оберегами зрит. Пармен непослушными затекшими руками

напялил рубаху, затянул ремень. Присел натянуть сапоги и вскочил, словно горные

муравьи укусили – бородач снова окатил парня ледяной водой. Юноша скривился, жег глазами улыбающегося гиганта:

– Ты что? Я ж встал.

– Долго обувался, подумал, что заснул.

Цыганенок ежась, простучал:

– Откеда такая холодная? Жара ведь, пустыня!

– У Нюкра особая приспособа. Из недр воду тянет. Еще и охлаждает. Насосом

зовется.

Спустились в комнату. На низеньком столике – энэ – ютились жареный

кабанчик и кастрюля перловой каши. Авенир застыл перед огромной книгой, по

краям и переплету закованной в бронзу. Пальцем водил по строкам, взгляд

затуманен, губы бормочут неведомые слова. Время от времени сверялся со своей

книгой – черная кожа потрескалась, но предметик еще очень добротный. Корво

махнул рукой – мол, акудник от книги в жизнь не оторвется, чего ждать – принялся

накладывать кашу. С Парменом жевали молча – слышно лишь хруст костей и

чавканье. Подошел Авенир, сел, бородач пододвинул тарелку. Акудник ел без

жажды, медленно, не замечая, что в ложке.

– Почто невесел, мудрейший?

Волхв отрешенно смотрел в никуда. Очнулся, посмотрел на друзей.

– Эта книга очень древняя. В Академии подобные фолианты разрешалось

читать лишь посвященным магам, перешедшим на высшие уровни.

Корво мотнул головой.

– И что же? Радоваться надо, что добрался. Теперь старших учить сможешь, тряхать аки поганых псов. Может, здешнего колдунищу наставишь. Чтобы молодых

уважал, не жег на камнях.

Авенир оперся на локоть, прикрыл уставшие воспаленные глаза:

– Не успею всю книгу счесть. Всю ночь зрел, мыслил, вычитывал – лишь

только начал.

Пармен проглотил жареный кусок, щетинка попала в горло, закашлялся.

Слезы проступили из глаз, в глотке першило. Схватил кувшин, жадно прилип

губами.

– Еще странных знаков много.

Цыганенок оторвался от пойла:

– Каких знаков? Я, к примеру, пальцами и глазами сигналы знаю.

Волхв огрызнулся:

– Вот и зри глазами на перед, а пальцы засунь в… другое место. Эта большая

книга похожа на мою, только там все подробнее расписано.

Бородач поморщился:

– Что, и рисунков много?

– Нет. Что у меня в два словца, здесь – в три главы. Плохо. И опасно.

– Чем же?

Авенир придвинулся к столу:

– Я, – так сталось, – забрал, видимо, главную книгу Академии. Стоило

додуматься, что лучшая охрана – безразличие. Никто же не станет брать безделицу, пустышку, старые сказки? А она на самом деле хранит тайны мироздания, загадки

всей земли, силу, с которой можно повелевать стихиями.

Лицо гиганта посерело. Улыбка исчезла, брови сдвинулись к переносице:

– То бишь?

– Нас рано или поздно найдут.

Авенир сжал кулаки, так что костяшки пальцев побелели, шумно выдохнул, ударил по столу:

– Да и ладно. Авось здравы будем. Куда податься-то, надоело пылью дышать!

Пармен выкатил глаза, сморщил нос.

– Где хозяин? Спросить, как к мудрецу попасть. В любом городе есть хоть один

мудрец, который знает ответы на все вопросы.

Корво расплылся в довольной улыбке:

– До вечера все турмы в подвалах. После ночи отходят. На улице лишь рабы да

бродяги. Из них никто про мудреца неимает.

Чернявый поднялся, зевнул:

– Все одно. Надобно на свет. Земли осмотреть надо. Может, что вкусное

найдем.

Растреножили коней, муравит выполз на голос. Жертвенник обгорел, от

несчастных не осталось и пепла. Идольское дерево за ночь подросло, распустило

алеющие цветки. «А какого еще могут быть цвета, если поливают кровью» – от

вчерашних воспоминаний Пармена замутило. Солнце стояло в зените, в городе

тихо, даже пташки умолкли, спрятались от дневного жара. В мареве расплывались

горы, Турмага крепко в них вросла. Корво говаривал, что местные навлекли на себя

проклятие, раскопав древний артефакт и попав в немилость демона-стража. Авенир

морщился – глаза слепило, пыль забивала ноздри, пробовал дышать ртом, долго

потом отхаркивался. Повязал на лицо тряпицу, стало легче.

Копыта мерно стучали по мостовой, скреблись лапки муравита. «Здесь все из

камня – дороги, дома, даже жители» –чаровник потер лазурит во лбу. Добрались до

невысокого здания – приземистый широкий ангар отливал синевой, – волхву оно

показалось странно знакомым – очень уж похоже на обиталище старосты Роуэльда.

Может и сейчас еще кряхтит, да чай распивает с другом, если кондратья не хватила.

Повеял ветерок, пахнуло потом – горьким, крепким, как самогон деревенского

старосты. Корво обернулся. К ним приближалось существо – полутурм-

получеловек. На две головы выше рыжебородого, под бровями в черных глазницах

вспыхивают злобные искры, под сероватой шкурой формируются каменные

пластины, кое-где уже протерли кожу. Голова переходит в плечи, огромный кривой

рот венчают толстые пунцовые губы. Монстр сжимал в руке плоский, похожий на

дубину, кусок скалы.

Бородач, не дожидаясь нападения, стремительно кинулся на врага. Переверт

оказался проворен, взмахнул глыбой, снеся воина.

Корво резко поднялся, с щеки содрана кожа, шелом слетел, со звоном

прокатившись по мостовой. Презрительно сплюнул: