Вельмата. Длинные тени

Оплатив какао и купив выпечки с собой, Настя отправилась домой. «Жильцов» же ещё надо покормить.

Пока ехала в автобусе по вечернему городу, наблюдала за яркими окнами в тёмных домах, мрачными парками, чёрными облетевшими деревьями, ветвями, расчерчивающими свет уличных фонарей. Ночь прекрасна.

Правда, в посёлке Изыскателей ночь скорее своеобразна, чем прекрасна. Фонарей там осталось всего два — один у таблички с указателем поворота, второй уже год как не работал. Так что шлёпать по тротуарчику приходилось почти на ощупь. Телефон тут лучше не доставать, потому что никогда не знаешь, какое исчадие нижегородского нуара может вывалиться поперёк дороги.

Хорошо, что хоть окна в домах ярко светят да лампы над подъездами работают. Так посёлок не выглядит вымершим, чего некоторым, кажется, хотелось бы. И да, Настины черепа тоже добавляют веселья, сверкая оранжевыми глазницами. Один, правда, опять валяется. Но так удачно — повернулся глазищами-лампочками прямо в окна тёти Риммы. Вот пусть теперь до утра так лежит.

Настя, стараясь не смотреть в переплетения оголённых кустов, за которыми тротуар убегал к заброшенным дачам, подошла к двери в подъезд. Боковым зрением всё-таки заметила, что ветви как-то странно двигаются. Как будто на них развешаны чёрные тряпки, колышущиеся на ветру, которого нет.

Уже взявшись за ручку, Настя вдруг поняла, что и прямое зрение иногда надо напрягать. Потому что прямо перед ней на стене белело объявление. Приклеенный к доске листок сообщал, что завтра в здании бывшего детсада состоятся публичные слушания по проекту «реконструкции посёлка Изыскателей в границах улиц Натриевой и Хлорной, а также садового товарищества 'Изыскатель».

Чего? Ещё раз. Настя снова прочитала объявление. Реконструкция? Это ещё что за зверь? Какая реконструкция в посёлке, запихнутом так глубоко, что даже толком непонятно, к какому району города он относится? Что они собрались тут модернизировать и расширять? А главное — для кого?

Посёлок-то изначально предназначался для работников содово-солевого комбината, который ликвидировали почти сразу после создания. Дома с дачами людям оставили — и на том спасибо.

Теперь-то кто согласится сюда переехать? Полтора километра от проспекта пешком по воспоминаниям о благоустройстве. Детские и спортивные площадки давно вросли в землю, потому что здесь привидений больше, чем детей, а им спорт не нужен.

Настя привалилась спиной к двери и представила, как призрак какой-нибудь графини в шикарном платье крутит «солнышко» на сломанном турнике. Хотя нет, такое лучше вообще не представлять. По крайней мере, не на ночь.

Глава 3. Хоромы в гнилушке

Хорошенько поразмыслить о грядущей реконструкции не позволил видеозвонок от мамы. Отвечать, как обычно, не хотелось. Но они и так редко общаются, а после двух пропущенных вызовов мама начинает названивать друзьям и родственникам, будто они только спят и видят, как бы выяснить, не превратилась ли Настенька в мумию на полу своей халявной квартиры.

— Привет, — натянула улыбяку Настя.

— Что опять стряслось? — сходу спросила мама.

— Ничего, — растерялась Настя. — Всё нормально.

— От тебя только и слышишь, что всё нормально. А Саша вот сказала, что ты вообще перестала выходить на улицу.

— Она-то откуда знает? — огрызнулась Настя и тут же молча посетовала на слишком резкий тон, потому что мама и так была на взводе, а теперь этот бронепоезд вообще не остановить.

— Да когда ты уже сестру перестанешь ненавидеть? — резко зачастила мама. — Что, ты ей всё свою шелудивую псину простить не можешь? Ну, подумаешь, сдохла собака, так они же не бессмертные. Не перебивай!

Настя, уже открывшая рот для возражений, только выдохнула.

— Тебе собака дороже сестры?! — продолжала мама тоном обвинителя в киношном суде.

— Ей квартира дороже сестры, — буркнула Настя и снова пожалела. Не надо было этого вслух говорить.

— А она виновата, что бабка только тебе квартиру оставила? Ты могла бы отдать им половину.

— Может, лучше сразу всю?! — не выдержала Настя. — Пусть у Сашеньки будет две квартиры, а потом ещё и бабушкина, и ваша ей достанутся. А я буду жить в коробке из-под холодильника.

— Не повышай голос! — скомандовала мама. — Отец спит.

Обе помолчали. Насте было одновременно стыдно и обидно. Впрочем, как обычно от разговоров с мамой.

— У них недавно второй ребёнок родился, — уже тише произнесла мама. — Места надо больше.

— Ты это к чему? — насторожилась Настя.

— Ты ведь и в Сарове свои статейки можешь писать…

— Ну уж нет! — решительно запротестовала Настя. — Я с ними меняться не собираюсь.

— Ты там одна в трёх комнатах с чердаком, ни мужа, ни детей, а они ремонт никак не закончат…

— Хватит! — рявкнула Настя. Перед глазами поплыли тёмные круги. Настя глубоко вдохнула и выдохнула. Голос дрожал, но она изо всех сил старалась говорить спокойно: — Я не могу больше разговаривать в таком тоне.