Вельможная панна. Т. 1

Но госпожа де Пэльи, эта хитрая «черная курицы», в которой, по выражению Мирабо, народного трибуна, сидели «пятьсот тысяч демонов или ангелов», быстро создала проект новой кампании против угоревшей от любви «вельможной панны». План состоял в том, как она сообщила, чтобы с помощью князя-епископа уговорить Елену, что прежде, чем он согласится отдать ее замуж за принца де Сальма, она три месяца будет пользоваться высоким руководством такой высокопоставленной особы, как бывшая придворная дама покойной испанской королевы, а ныне занимающей особые апартаменты во дворце Тюильри, одним словом, старой принцессы де Линь-Люксембург. Это для того будто бы, чтобы «вельможная панна» под руководством такой опытной светской особы, как бывшая придворная дама испанской королевы, могла научиться самым изысканным манерам самого блестящего парижского общества. Тогда-де ей не стыдно будет показаться и в роскошных гостиных графини де Брионн, матери ее возлюбленного.

«Тогда, – говорила она в заключение своего коварного проекта, – вы сами, мадам, будете иметь время принять в этом смысле все меры, и мы покончим с „другими претендентами”, то есть, главным образом, с де Сальмом».

Об этом лукавом плане поставили в известность и мать принца Шарля, а та не замедлила написать сыну в армию.

Но изысканно-любезно отвечая старой тетке, принц Шарль сообщал только о том, что отец весь поглощен затянувшимся конгрессом по заключению мира с Пруссией, что он очень скучает там в какой-то отвратительной деревушке и что в Париж он едва ли скоро приедет; ни словом не ответил насчет «негоциации» и хлопот «черной курицы» относительно Елены.

Холодность этого письма была вне всякого сомнения. Это объясняется тем, что молодого принца с раннего детства связывало нежное чувство, которое он питал к одной девочке и которое всю жизнь не могло в нем погаснуть. Мать его об этом догадывалась и даже положительно знала. Но она знала также хорошо, что сын ее, из чувства почтительности к суровому отцу, а еще более в силу привязанности к любящей матери, будет безусловно им повиноваться. А княжна Елена – это был такой дорогой приз, что для получения его стоило потрудиться и потрудиться.

Удача им, по-видимому, улыбалась. Дядя Елены, этот легкомысленный епископ-вельможа, скоро был опутан интригами трех хитрых женщин: старой принцессы де Линь-Люксембург, другой принцессы де Линь, матери уловляемого Шарля, и «черной курицы», этого скрытого застрельщика. Даже опытный аббат Будо мало-помалу стал запутываться в женские сети.

И только наша юная героиня, «вельможная панна» Елена, оставалась при своем решении не покидать Парижа, где обитал красавец принц де Сальм. Этой стойкости Елены помогло еще одно обстоятельство. Ее школьная подружка по аббатству о-Буа, девица Лорагэ, вышедшая замуж за герцога Августа фон Аремберга, родственница принцев де Линь и прожившая некоторое время при дворе в Брюсселе, приехала в Париж, посетила своих бывших школьных подружек, в том числе Елену, и рассказал ей, что в Брюсселе, после жизни ее в Париже, царит невозможная скука.

Елена рассказала об этом дяде, нарисовала картину брюссельской скуки, сгустив, конечно, краски, и нежному дяде стало жаль сиротки.

Тогда он решил отправить на рекогносцировку в Брюссель и в родовой замок принцев де Линь своего alter ego, аббата Будо, дав ему широкие полномочия относительно переговоров с матерью жениха и относительно денежных обстоятельств.

Между тем «черная курица» не теряла времени. Она скоро обо всем проведала и сообщила старой принцессе де Линь-Люксембург «новости» о «полномочиях» дяди Елены, об аббате Будо, о том, что он остался очень доволен всем виденным в замке Бель-Ойль (Bel-Oeil), но что мать принца Шарля и слышать не хочет о том, чтобы молодые остались жить в Париже после свадьбы три года, что это «испугало» князя-епископа, так как Елена настаивала на своем решении – жить в Париже.

«Вы знаете, – писала де Пэльи, – как трудно победить фантазии юной особы (Елены), и, к несчастью, она еще более укрепилась в своих фантазиях после того, что ей наговорила герцогиня фон Аремберг-Лорагэ (это о скуке в Брюсселе)». Она прибавила, что аббат Будо должен скоро воротиться, и они вместе «поработают» над дядюшкой, чтоб тот, в свою очередь, «поработал» над племянницей.

«Черная курица» сообщила также, что принц де Сальм не отказывается от своего приза относительно Елены, что как ловкий искатель ее руки и хорошенького личика, он поместил свой портрет в комнате одной своей приятельницы, жившей в аббатстве, и та с умыслом для чего-то пригласила к себе «вельможную панну», и именно в ту комнату, где находился портрет красавца де Сальма.