Венчание со страхом

— Да ничего, — согласился Жук просто. — Только дура она набитая. Визжит все время и всего боится. Гусениц боится, ос боится, на «борде» кататься боится, рэп танцевать не умеет. Я ее брошу, пожалуй. Наверное, прямо завтра.

— А Стасик с кем из девочек дружил? — быстро спросила Катя.

— Ни с кем, Зеленый он, — Жук поправил напульсник, — В подвале, как дикий, все в углу сидел.

— Вы, значит, в подвал с ним ходили? В какой подвал?

— Там есть один, — мальчишка уклонился от названия точного адреса. — Да нас ваши менты разгоняли уж сколько раз! Придут как дураки с фонарями, помигают-помигают: «А чегой-то вы тут делаете, а?» А мы там время проводим, музыку слушаем. «А зачем это вам одеяла!» И бац — приходим на следующий день, а дверь уже заколотили и замок здоровенный навесили. И опять, как дикий, в подъезде торчи.

— Да, как белому человеку в подвале удобнее, — согласилась Катя.

— Ну!

— Кеш, ты, я вижу, человек взрослый и самостоятельный, — она говорила как можно серьезнее. — Знаешь уже про Стасика все. Так вот, я хочу тебя спросить как умного и взрослого: а что ты сам обо всем этом деле думаешь?

Жук подался вперед, недоверчиво взглянул на собеседницу.

— Я ж сказал: знаю я, кто Стаську кончил.

Тут Ира пошевелилась нетерпеливо и спросила:

— Кеш, а где брат твой?

Мальчик только пожал плечами.

— Он что, домой не является?

— Когда как. Утром вроде был.

— А где же его вечером чаще всего застать можно?

— На Арбате, в Москве, на Канатчиках, в яхт-клубе тоже, да мало ли!

— Он что, не работает?

— Так ему ж в армию осенью идти. А там Чечня — секир башка, — Жук говорил все это как бы между прочим, небрежно и отрывисто, но было заметно, что тема эта для него больная. — Вот он и гуляет, пока молодой. Гу-ляй, пока ма-ла-дой, — пропел он, отбивая ритм кроссовкой, на которой замигал алый огонек. — А потом он — байкер. А байкеры знаете кто?

— Ну это которые на мотоциклах…

— Это Свободный Народ. А Свободному Народу нечерта слушать чужих. Так и Акела говорит.

— Акела? Волк из «Маугли»? — спросила удивленно Ира.

Жук только ухмыльнулся и запел:

— Гуляй, пока ма-ла-дой…

— Кеш, а у твоего брата какое прозвище среди Свободного Народа? — быстро спросила Катя, она кое-что начинала понимать.

— Чиль,

— Это, кажется, коршун, что Маугли помогал?

— Ага. Зоркий Глаз.

— А тебя что же Жуком зовут?

— Через год перестанут.

— А почему?

— А потому что мой срок подойдет. Меня в стаю примут.

— Инаугурация, значит… А Стасик хотел, чтобы его в стаю приняли?

Кешка кивнул.

— Еще б ему не хотеть! Только вряд ли. У него ж мотоцикла ни через год, ни через пять не предвиделось. А только с моторами нужны.

— А у тебя откуда бы мотоцикл взялся?

— Братан обещал. У него слово — сталь.

— Так тебе ж права на вождение все равно до восемнадцати лет не дали бы.

Жук снова усмехнулся: видел, мол, я твои права, тетя, в гробу.

— Значит, ты знаешь, кто убил Стасика, — сказала Катя.

— Угу.

— А тебе его жалко?

Он посмотрел ей прямо в глаза и сказал твердо:

— Жалко. Мне Зеленого жалко. Очень.

— Ну, тогда расскажи нам все, что знаешь. Кто его, по-твоему, убил?

— Крюгер, — ответ был молниеносный.

— Телевизионный Фредди?

— Угу.

— И ты, такой взрослый, такой самостоятельный парень, веришь в эти сказки?

— А это не сказки. — Мальчишка вздохнул. — Это вы, большие, ни во что не верите, а зря, между прочим… И Акела так говорит.

— Кещ, прости меня, но это несерьезно.

— Вы спросили — я ответил, как в первом классе у доски.

Катя видела: он уходит в себя, как черепаха в свой панцирь. Ему становится скучно, когда ему не верят.

— Когда же ты последний раз видел Стасика?

— Да он у меня жил.

— Жил? Когда?

— Ну тогда… его мать из дома выгнала. Ну, куда Зеленому? Только к дяде Кеше. Жил он у меня, спал вот здесь на диване.

— А почему тогда в пятницу он от тебя ушел?

— Потому… А вы откуда знаете?

— Знаю вот. По телевизору передали.

— Правда?

— Угу. — Катя тоже ухнула совой: с этими малолетками быстро выучишься. — Ну так почему он от тебя вдруг ушел?

— Так. Захотел и ушел.

—' Кеша, это очень важно. Почему?

— Я сказал — так.

— Вы поссорились?

— Нет.

— Тогда почему? Мальчишка умолк.

— Твой брат Чиль домой вернулся, да? Поэтому Стасик ушел? — осторожно спросила Ира.

— Нет…

— Он ведь вернулся тогда, Кеша.

— Нет!

— Мотоцикл у твоего брата черно-красный, «Ямаха»? — уточнила Катя.

— Отпадный мотор, да?

— Отпадный. А с учительницей Стасика, случаем, твой брат не дружит?

— Он мне о своих любовницах не докладывает.

— Что ж, его право. Ты ему, я понимаю, тоже?

— Естественно, — мальчишка улыбнулся.

— Кеш, а где твои родители? — спросила Ира.

— На полярной станции в Арктике. Они метеорологи. Я тоже на полюс поеду, когда со школой развяжусь.

— Как Конюхов, да? — Катя тут же вспомнила Мещерского. — Ну, а вот Стасик, каким он был? Расскажи нам, пожалуйста. Куда он хотел уехать? Что его интересовало?

Жук опустил вихрастую голову.

— Да мотор хотел научиться водить. У него ж братан сел, знаете небось? Тоже на мотор копили, а потом… — буркнул он. — Ну, мой-то ему дал однажды порулить, так его сразу зациклило на этом. Зеленый ведь. И в стаю он рвался, только…

— Что только?