Венера из Антальи

Я неторопливо поднялась с лежака, лениво зашла в воду, словно оценивая ее температуру, и медленно побрела вдоль пляжа, по щиколотку утопая в белопенном прибое. Пройдя с десяток метров, я поймала на себе чей-то настороженный взгляд. Из-под матерчатого зонтика блеснули огненные кудри, и я с удивлением рассмотрела ту самую загадочную рыжую, которую мы видели в красном кабриолете. На ней был старомодный закрытый купальник и плетеная соломенная шляпа, какие обычно на ялтинских пляжах носят дамы предпенсионного возраста. Странно, но она явно не хотела встречаться со мной взглядами: сразу же опустила со лба огромные черные очки вполлица и уткнулась в «Московский комсомолец». Почему-то некстати мелькнула мысль об амазонской царице Антиопе, которая также была рыжеволосой и, по заверениям древних греков, любила не мужчин, а женщин…

Впрочем, меня не смутила ни внезапная встреча, ни странная реакция загадочной незнакомки: ведь я отправилась по пляжу не для поиска женщин! Какое мне дело до нее?!

Мужчина лет тридцати пяти, сидевший с толстым томом на коленях, сразу же показался мне симпатичным. Конечно, это был не Антонио Бандерас, но на безрыбье, как говорится, и рак — рыба… Сфокусировав зрение, я рассмотрела название его книги: «История культуры античных Афин». Никакой спутницы рядом не наблюдалось, равно как и женских вещей. Мужчина выглядел солидным, приятным, а главное, культурным: не всякий решится читать на отдыхе подобную литературу!

Самый простой способ завязать на пляже знакомство с одиноким мужчиной — попросить посторожить вещи, пока идешь купаться. Способ обычно срабатывает на все сто, и выделенный мною эстет не являлся исключением. Спустя минут десять мы сидели рядом и болтали о разных пустяках. Естественно, воспевать немеркнущую красоту творений Фидия и Праксителя на жарком пляже было бы смешно; лучше всего трепаться о местных достопримечательностях и делиться планами на будущее.

Любитель афинской культуры оказался приятным и любезным собеседником. Он работал в одном из московских музеев, и мы с удивлением обнаружили даже общих знакомых. Интонации музейного работника звучали дружелюбно и даже душевно, и я уже прикидывала — стоит ли нам отправиться сегодня куда-нибудь вечером, а если стоит — куда именно.

— А не выпить ли нам «Баккарди» со льдом? — наконец предложил он и отправился в бар, полотняные грибки которого приятно белели неподалеку.

Я проводила его взглядом, прикидывая, как могут развиваться наши дальнейшие отношения. И чуть не остолбенела, когда к моему новому знакомому подошла та самая рыжая!

Они говорили минуты две, не больше. Сперва мой эстет слушал собеседницу снисходительно и даже насмешливо. Однако вскоре улыбка исчезла с его лица. Коротко кивнув, он взял-таки два бокала и пошел в мою сторону. Даже отсюда, с лежака, было видно, как изменилась его походка.

Да и от прежней любезности не осталось и следа. Фразы нового знакомого звучали предельно натянуто — так, словно он разговаривал с неуступчивым гаишником, поймавшим его на превышении скорости. Несомненно, виной тому стала та самая рыжая. Видимо, она что-то сказала именно про меня.

Разговор становился все более и более натянутым. Паузы делались все чаще. Набравшись наглости, я отстроила деликатную фразу:

— Извините, но я случайно заметила, как к вам подошла во-он та девушка с рыжей шевелюрой. Она вам что-то сказала и даже, как показалось, кивнула в мою сторону. Не могли бы вы объяснить, что именно?..

Лицо собеседника окончательно замкнулось.

— Извините, Оля, но о таких вещах даже говорить неудобно… — в голосе мужчины звучала неприкрытая настороженность. — Она сказала… извините, если я вас обижу…

— Так что же? — с напором вставила я.

— …что вы — ее любовница… Якобы вы нетрадиционная пара.

— Я?!.. — от несправедливости обвинения мне захотелось кричать на весь пляж. — Это неправда!.. Никакая я… не нетрадиционная! Очень даже традиционная!

— Смотря что считать традицией, — собеседник неожиданно быстро взял себя в руки. — И вообще: вы спрашиваете, я отвечаю. Она говорит: мол, вы приехали в Турции провести медовый месяц, поссорились… уж извините, не знаю, из-за чего… и теперь вы хотите позлить свою «половину», заведя роман с мужчиной. А женщины вашей ориентации, как я понимаю, нас, мужчин, на дух не переносят?

Моим первым и естественным желанием было подойти к рыжей-бесстыжей и в резкой форме потребовать объяснений. Однако я сразу же осеклась: подобная разборка окончательно укрепила бы моего нового знакомого в справедливости слов этой лахудры. Да и выяснение отношений в людном месте человеку чести не делает… Оправдываться было и вовсе бесполезно: чем больше в таких ситуациях оправдываешься, тем больше начинают сомневаться в твоей искренности.

— Эта рыжеволосая себя хоть назвала? — безнадежно спросила я, отставляя «Баккарди» со льдом. — В смысле — представилась вам по имени?