Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга

Паспарту считал, что это маловероятно, ведь было очевидно, что все: и слуги, и господа бросились смотреть пожар, если речь шла действительно о пожаре. Они не знали, как выглядит Паспарту, а он постарался бы вернуться на Сэвил-роу раньше остальных. Однако Паспарту не стал спорить. И все же он не мог удержаться от того, чтобы еще несколько раз заглянуть через щель между занавесок. Посмотрев последний раз, он уже собирался отвернуться от окна, как вдруг заметил кэб, остановившийся через два дома от них. Запряженная в него лошадь замерла на несколько секунд, а кучер, сидевший позади двухколесного экипажа, закричал на нее. Пассажир повернулся и, в свою очередь, тоже закричал на кучера. Лошадь вздрогнула и сделала еще несколько шагов вперед. Кучер встал и ударил ее хлыстом. Через мгновение лошадь внезапно упала, кэб резко накренился вперед, а кучер свалился боком на мостовую.

Пассажир, вероятно, был потрясен увиденным, так как целую минуту не открывал дверь. Наконец он очень медленно вышел с другой стороны и осмотрел кучера, который так и не поднялся после падения. Затем он выпрямился, оглядел пустынную улицу и направился к ближайшему дому. Мужчина опирался на массивную трость и приволакивал правую ногу. На нем был длинный тяжелый плащ, защищавший его от промозглой декабрьской погоды. На голове – военная фуражка, возможно, офицерская. Он постучал в дверь так сильно, что даже Паспарту услышал этот стук. Не получив ответа, он развернулся и направился дальше, медленно и неуклюже, опираясь на трость. «Вероятно, это какой-то офицер, вернувшийся после ранения из Индии или другой далекой страны», – подумал Паспарту. Его загорелая кожа говорила о долгом пребывании в тропиках.

Между тем кучер сел, но затем снова упал. Лошадь лежала неподвижно.

Паспарту не вышел, чтобы помочь, так как ему запретили покидать дом.

Однако офицер совсем скоро должен подойти к дому номер семь. Что ему делать? Эта мысль не давала Паспарту покоя. Очевидно, что бедняге нужна была помощь. Паспарту решил спросить у Фогга дальнейших распоряжений.

Офицер как раз повернул к дому Фогга, когда Паспарту заметил человека в форме служащего телеграфа, бегущего по противоположной стороне улицы. Возможно, он нес телеграмму в дом номер семь? Фогг говорил, что ждал посыльного. Да, он пересек улицу наискосок и направился к дому номер семь. Это избавило Паспарту от лишних затруднений. Ему было приказано открывать дверь, только если доставят телеграмму. Он был не виноват, что офицер прибыл одновременно с посыльным. Фогг не отказал бы в помощи раненому, тем более, что это могло вызвать подозрения.

Приоткрыв дверь, Паспарту, однако, не стал вытаскивать цепочку. Теперь он заметил идущего по улице трубочиста. А в одном из домов на другой стороне улицы открылась дверь. Молодой человек с непокрытой головой и в халате вышел из дома. Вероятно, он спал и только что проснулся. Судя по всему, он пытался понять, куда подевался его слуга, и заметил упавшего кучера. Это было даже к лучшему. Паспарту мог отослать офицера к нему, сославшись на то, что он сам не имеет права покидать дом.

Офицер подошел к двери первым и обратился к Паспарту звучным баритоном:

– Произошел несчастный случай, как вы сами видите. Мой кучер, похоже, сломал руку и повредил голову. Боюсь, что он был пьян. Вы можете сбегать к ближайшему врачу?

Теперь, когда офицер находился совсем близко, Паспарту разглядел его холодные голубые глаза под тяжелыми веками. Его лицо с кустистыми бровями, тонким длинными носом, густыми черными усами, полными губами и квадратной челюстью выдавало в нем человека безжалостного и склонного к порокам. Но Паспарту не обратил на это особого внимания, ведь помощь была нужна прежде всего кучеру.

– Сэр, в нескольких кварталах отсюда живет доктор Кейбер, – сказал француз, вспомнив, что Фогг сообщил ему об этом перед тем, как лечь спать. – Я не могу покинуть дом. Вам лучше попросить трубочиста сходить к нему. Или же курьер согласится вам помочь.

Посыльный находился уже в нескольких футах от них. Это был на редкость широкоплечий мужчина с густыми усами и длинными волосами, в которых уже виднелась седина. Красный, похожий на картошку нос указывал на пристрастие, которому он явно предавался в свободное от работы время.

– Ах, возможно, я именно так бы и поступил, дружище! – сказал офицер и наставил свою трость на Паспарту сквозь приоткрытую дверь.

Француз увидел, что она оказалась полой изнутри.

– Но я не стану этого делать, – продолжал офицер. – И даже не пытайтесь отскочить в сторону. Это духовое ружье, замаскированное под трость. Пуля, выпущенная из него с такого расстояния, легко поразит вас насквозь. Так что впустите нас, иначе я не ручаюсь за последствия.