Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга

Клейтер выяснил это, когда оставил свой корабль, приземлившись на планете Рапрошма. Корабль последовал за ним и уселся на крыше таможни, в которую он вошел. Под весом корабля здание рухнуло и погребло под собой всех, кто в нем был, кроме Клейтера. Благодаря дюзам скафандра, он сумел спастись. Остальную часть романа он скитался туда-сюда по планете, пока корабль без всякого злого умысла разрушал города и уничтожал ее жителей.

Вскоре Клейтер понял, что его преследует не только корабль, но и разгневанные туземцы, которым посчастливилось выжить. В конце концов, у него иссяк запас топлива, и он попал в ловушку посреди грязи. Корабль, пытаясь заключить его в объятия, лишь глубже зарыл его своим весом в грязь. Думая, что убила его, корабль-барышня умирает от мук разбитого сердца. В данном случае это была электрическая плата, которая сгорела, не выдержав давления пьезоэлектричества.

Пьезоэлектрический кристалл – это такой кристалл, который, если его согнуть, выпускает электрический ток, или, если ему дать электрический ток, сгибается. Плата была полна таких кристаллов и не выдержала эмоциональной нагрузки компьютера.

Клейтер наверняка захлебнулся бы грязью и погиб, но его откопала собака, которая пришла туда, чтобы зарыть косточку.

Чворктэп слегка всплакнула, но Саймон не хотел, чтобы она его жалела.

– В конце концов, – процитировал он Конфуция, – тот, кто покупает мудрость, должен заплатить за нее цену.

– Ну и мудрость! Вот так цена! – воскликнула она. – Без хвоста можно прекрасно обойтись. Но как жить с одним глазом? И что ты получил взамен? Ни-че-го! Абсолютно ничего! – она на минуту задумалась. – Или ты клюнул на болтовню этого проходимца?

– Нет, – ответил Саймон. – Его так называемая философия отчаянно нуждается в чистом подгузнике. По крайней мере, мне так кажется. Ведь доказать, что он неправ, невозможно. С другой стороны, он не доказал, что он прав. Я не перестану задавать вопросы, пока кто-то не докажет мне, что его ответы содержат истину.

– Трудно получить сами ответы, не говоря уже о доказательствах, – промолвила Чворктэп.

Шли дни. Боль постепенно утихала, а вот кошмары мучили Саймона все сильнее.

– Странно, – сказал он Чворктэп. – Эти люди не похожи на настоящих людей. В том смысле, что они не трехмерны, как то обычно бывает во сне. Они, скорее, похожи на актеров в фильме. Более того, они как будто подсвечены с обратной стороны, как кадры кинопленки в проекторе. Иногда они исчезают, как если бы та порвалась. В иных случаях двигаются назад и говорят тоже задом наперед.

– Они черно-белые или цветные? – уточнила Чворктэп.

– Цветные.

– А рекламу ты тоже видишь?

– Издеваешься? – обиделся Саймон. – Я говорю совершенно серьезно. Я, черт возьми, мечтаю об одном – хорошенько выспаться. И нет, рекламы я не вижу. Но все эти люди пытаются мне что-то продать. Нет, не дезодорант или слабительное. А себя.

– Похоже, у его родителей монополия на лучшее эфирное время, – добавил Саймон.

– И что они говорят?

– Понятия не имею. Они разговаривают, как утенок Дональд, – Саймон принялся задумчиво перебирать струны банджо. Спустя пару минут он остановился посреди аккорда. – Эй, Чворктэп! Кажется, я понял!

– Я давно ждала, когда это произойдет, – отозвалась она.

– Ты хочешь сказать, что ты знаешь?

– Да. Знаю.

– Тогда почему ты мне не сказала?

– Потому, – ответила она, – что ты обиделся бы, что я умнее тебя, а ведь так оно обычно и есть. Поэтому я решила дать тебе возможность догадаться самому и молчала. Дабы не задевать твое мужское эго.

– Мое мужское эго здесь не причем, – ответил Саймон. – Просто моя мать постоянно говорила моему отцу и мне, какие мы остолопы. Поэтому я с трудом выношу присутствие женщины, которая гораздо меня умнее. С другой стороны, я терпеть не могу женщин глупее меня. Но я постараюсь изжить в себе оба эти предрассудка.

В любом случае, вот что произошло, если я, конечно, прав. Как ты знаешь, шалтуниане носят в своих клетках воспоминания предков. Я рассказывал тебе, что они вынуждены давать им всем равное время. Так вот, я думал, что шалтуниане уникальны. Мне казалось, что они – единственная раса во всей Вселенной, у которой есть такие клетки.

Но я ошибался. У землян они тоже есть! Разница между нами и шалтунианами состоит лишь в том, что они об этом знают. Кстати, это объяснило бы многие вещи! Время от времени какой-нибудь предок вырывался вперед, и его носитель считал себя реинкарнацией.

Мои кошмары начались вскоре после того, как королева Маргарет дала мне эликсир. Она сказала, что эликсир продлит мне молодость. Но умолчала о побочных эффектах. О том, что эта штука растворяет границы между мной и моими предками. Потеря хвоста и глаза, похоже, ускорила этот процесс. И теперь они тоже требуют равное время.