Деревья на вершине холма едва виднелись – их стволы кое-как угадывались светлыми проблесками на фоне иссиня-черного неба. Затем и они потонули во мраке, исчезли, слились с тьмой. На какое-то время небо и твердь сделались одним целым, и вот чучело окончательно уверилось в том, что мертво, – правда, как и многие существа до него, не знало, как долго ему придется оставаться в таком состоянии. А потом небо над деревьями чуть просветлело.
Запалив первый луч, точно спичку, из-за горизонта начало подниматься солнце. Где-то вспорхнула сова с землеройкой в когтях; где-то на мышку-полевку набросился скунс. Смерть днем, смерть ночью – неразрывный круг. Два цветка лукаво кивнули друг другу, сравнивая свои красивые лепестковые наряды. Нимфа-стрекоза решила, что ей наскучил серьезный вид, и расправила радужные крылья – чтобы просохли от росы. Золотой лучик скользнул между деревьями, сквозь траву, прошел над темным ворохом кустарника.
Бэйб открыла глаза, едва солнце заглянуло в ее спальню.
Спрыгнув с кровати с той легкостью, что обычно вызывает у взрослых зависть, Бэйб подбежала к окну. Кори тащился в сторону выгона с двумя сбруями наперевес – оборудовать упряжку. Снизу, из кухни, доносился перезвон тарелок. Бэйб сунула голову в раковину, под струю воды, отряхнулась по-собачьи, обтерлась полотенцем. Волоча за собой чистую блузку и брючки, она стала одеваться, одновременно с тем спускаясь по лестнице. Шаг вниз – ногой в правую штанину. Еще шаг – в левую. Затем, подпрыгивая шаг за шагом на обеих ногах, застегивая по одной пуговице на каждую ступеньку, она добралась до нижнего этажа совсем одетая – и в таком виде побежала на кухню.
– Мамуль, дядя Элтон не вернулся? – первым делом осведомилась она, сунув голову в дверной проем.
– Доброе утро, доча. Пока нет. – Клисса выглядела печальной, ей явно непросто далось ответить Бэйб улыбкой. Повода для веселья, если подумать, и впрямь не было.
– А куда он ушел?
– Мы не знаем, Бэйб. Садись, кушай.
– А что значит «жертва аборта», мам? – неожиданно спросила девочка.
Клисса чуть не выпустила из рук начищенную тарелку.
– Бэйб! Никогда больше так не выражайся!
– Ой, ладно. Но почему папа так сказал о дяде Элтоне? – сказав это, девочка сунула в рот ложку, до краев нагруженную овсяной кашей.
– А что он сказал?
– Ну, мол, дядя – жертва аб…
– Бэйб!
– Прошти, мам, – поспешно извинилась Бэйб с набитым ртом. – Но вше-таки почему?
– Говорила же я ему – не надо так кричать, – пробормотала Клисса.
– Вот и я думаю, что никакая дядя Элтон не жертва, – решительно заявила Бэйб. – Он опять пошел на охоту?
– Он пошел искать Кимбо, дорогая.
– Ой, мам, а Кимбо тоже ушел? И тоже – не вернулся?
– Да, лапуля. И откуда только у тебя столько вопросов?
– Мам, как думаешь, куда они направились?
– Куда-то на север в лес. Не говори с набитым ртом.
Бэйб разделалась с завтраком. Ей пришла в голову одна идея, и, обдумывая ее, она ела все медленнее и медленнее, и все чаще поглядывала на мать из-под опущенных ресниц. Будет ужасно, если папа что-нибудь сделает с дядей Элтоном. Кто-то должен его предупредить.
Она преодолела половину пути к лесу, когда эхо винтовочного выстрела прокатилось по всей долине.
Пристроив упряжку в тени трех растущих рядком дубов, Кори стреножил мерина при помощи запасного ремня и направился к лесу.
– Совсем чокнулся братец, – цедил он сквозь зубы вполголоса. – Сто пудов увидел там кого-то – и пальнул ведь, без предупреждения пальнул! Явно не в воздух, превеликий Боже!
Проходя мимо дома, он заприметил суетливо бегающую по двору Клиссу.