Венера Прайм

Марс был для него новой территорией, скачком от изучения примитивных технологий на Земле к изучению инопланетной технологии, настолько продвинутой, настолько же и не понятной. Хотя элементный состав марсианской таблички был известен (титан, молибден, алюминий, углерод, водород, следы других элементов), – методы, с помощью которых они были сплавлены в соединение, гораздо более твердое и прочное, чем алмаз, оставались загадкой. Столь же загадочны были и методы, с помощью которых табличка была обработана письменами; именно этим вопросом и занимался Морланд.

Этот вопрос безуспешно изучали и другие исследователи. Этот, самый твердый сплав, из когда‑либо обнаруженных, был обработан инструментами еще более твердыми, если вообще какими‑либо инструментами. Морланд убедил комиссию по культуре Совета Миров, что он не может причинить никакого вреда этому артефакту (это‑то было ясно, никто не может), а вот добавить некоторые детали к знаниям человечества о нем ему может удастся.

– Ну на сегодня хватит о Морланде, давай посмотрим второго.

Все это массивное сооружение, купол, стены, опять пришло в движение, пока купол опять не оказался над головой у Спарты, и вдруг прыгнуло на нее и так резко остановилось, что если бы оно действительно обладало массой, то оно рассыпалось бы от сил инерции.

Спарта оказалась в коридоре, который она исследовала раньше, у тела лежащего на спине с широко раскинутыми руками и ногами в луже яркой крови.

– Дэйр Сенека Чин. Помощник мэра, один из первых жителей Лабиринт‑Сити. Самый уважаемый человек города… – начал пояснять лейтенант.

– Задержался допоздна, потому что Морланд не мог проводить исследования в рабочее время, и кто‑то должен был присматривать за ним, – продолжила бесцветным голосом Спарта.

– Все так и было.

– А где был мэр в тот вечер?

– Мэр находится на Земле уже два месяца. Конференция лидеров, я полагаю.

Чин был высоким мужчиной, худощавого телосложения, с черными волосами и красивым лицом, покрытым более глубокими морщинами, чем можно было предположить в его тридцать пять лет. Его темно‑карие глаза были открыты, на лице застыло выражение заинтересованного удивления, а не страха. Он был одет в костюм из тяжелой коричневой парусиновой ткани, которая была в моде у марсианских старожилов.

– Опять урановая пуля?

– Прямо в сердце, издалека. Отбросило его метров на восемь. Выстрел мастерский. Мы считаем, что это не простой убийца, а профессионал.

– Возможно. А возможно просто любитель пострелять, кто‑нибудь, у кого была для этого причина. Он спустился туда по лестнице?

– Да, из своего кабинета на втором этаже. Разбирал гражданские дела, мы выяснили…

– Ладно, о них позже. Его кабинет виден с улицы?

– Да. Старый Наттинг – это тот самый патрульный, который проходил мимо всего за пару минут до предполагаемого времени убийства, – сказал, что все здание было погружено во тьму. Свет был только под куполом, где работал Морланд  и в кабинете Чина на втором этаже. Горело еще несколько лампочек в коридоре. Во всяком случае, он ясно видел их обоих, живых и здоровых, и еще Лидию Зеромски, она ругалась с Чином.

– Им было все равно, что их могут увидеть?

Лейтенант улыбнулся:

– Здесь есть такая поговорка, инспектор: людям, живущим в стеклянных домах, плевать на камни. Это о приватности. Все все о друг друге знают.

– Неужели? А зачем тогда у них шторы на окнах?

Спарта знала из донесений, что патрульный, ветеран, почти пенсионер, поклялся, что не видел в здании никого, кроме этих троих. Увидев настоящее здание и его ночную голографическую реконструкцию, Спарта поняла, что дозорный легко мог ошибиться – кто‑то мог прятаться в тени.

– Я бы хотела поговорить с патрульным сегодня.

– Патрульная служба находится в административном здании. Я позвоню и назначу встречу, ты зайдешь и поговоришь с ним.

Спарта, конечно, все это сделает, но она знала, что это ничего не даст. Все ясно, обход Наттинга был регулярным, как часы, вопреки общепринятой практике безопасности. Наттинг разленился и инструкцию нарушал постоянно, так что его передвижения по окрестностям, без сомнения, были рассчитаны убийцей заранее.

Легко было посочувствовать старику. По сравнению с ночью на Марсе Антарктида – это Таити, даже несмотря на нагретый скафандр, и нормальные люди оставались внутри зданий, если могли.

Через три минуты после того, как патрульный миновал освещенное здание, в дежурной части, находившейся всего в сотне метров от места преступления, сработала сигнализация подключенная к артефакту – его вынесли в дверь шлюза у главного входа в здание. На время работы Морланда с табличкой, он мог ее сдвигать с места, брать в руки и даже носить по Ратуше. Сигнализация срабатывала если только таблица пересекала границу здания.  Значит, грабитель тоже был в скафандре. Он, или она, бежал с места преступления не по теплым коридорам, а по замерзшим улицам.

– Давай посмотрим на шлюз.