Венера Прайм

– У тебя или у меня? – спросил он.

– Как насчет твоей каморки в «улье» шаттлпорта? Роскошный отель становится таким скучным.

– Зная тебя, я понимаю…

В этот момент она задохнулась и наткнулась на него, схватившись обеими руками, как будто ее ударили под сердце. Блейк схватил ее:

– Эллен! – Что случилось? Эллен!

Она обмякла в его руках. Он медленно опустил ее на песок. Сквозь стекло шлема было видно , что сознание покинуло ее.

Лампы над операционным столом были расположены по кругу. С ней был Блейк. Она настояла на этом.  Он сидел у ее левого плеча и держал ее за руку обеими руками. Когда темнота сомкнулась, она что есть силы вцепилась в руку Блейка, чтобы не упасть.

Блейку не было видно, что происходит, занавес из ткани закрывал тело Спарты от шеи до ног.

Микротомный скальпель сделал разрез бескровно и быстро. Спарта лежала распластанной от груди до пупка.

– Что это за чертовщина? – удивленно пробормотал молодой хирург. – Срочно биопсия. Я хочу знать, что это, прежде чем мы закончим.

Он удалял всю скользкую серебристую, вызывавшую удивление ткань, быстро и аккуратно работая вокруг кровеносных сосудов.

Ткань лежала на подносе, как выброшенная на берег медуза, дрожащая и переливающаяся.

К тому времени, как хирург вычистил из‑под диафрагмы Спарты последнее доступное пятнышко, техник вернулся с лазерспектрометрическим анализом и компьютерной диаграммой: вещество представляло собой длинноцепочный проводящий полимер, с которым ни хирург, ни его помощник техник, никогда раньше не сталкивались.

– Ладно. На сегодня все. Но эту женщину держать под усиленным наблюдением, пока исследовательский комитет не даст свое заключение.

Далее работал робот, восстанавливая поврежденные кровеносные сосуды, нервы и кожу, смазывая все стимуляторами роста – даже следа шрама через неделю не останется.

Блейк шел рядом с каталкой, держа бесчувственную руку Спарты, когда ее  выкатывали из операционной. Хирург и его помощники привели себя в порядок и вскоре ушли.

В темноте галереи над операционной стоял человек и смотрел вниз сквозь стеклянную крышу. Голубые глаза блестели на его почерневшем от солнца лице, седые волосы были коротко, до нескольких миллиметров подстрижены. Он был одет в парадную синюю форму полного командира космического патруля; на его нагрудном кармане было не так уж много лент, но те, что он носил, свидетельствовали о высочайшем мужестве и смертоносном мастерстве.

Командир повернулся к офицеру, стоявшему чуть дальше в тени. – Достань эти данные, а потом сотри память машины. Эта информация не должна попасть ни в какой исследовательский комитет.

Его голос был рокотал, как волны, бьющиеся о каменистый берег.

– А как насчет тех, кто оперировал ее, сэр?

– Объясни им это, Щаранская.

– Вы же знаете, что такое хирурги, сэр. Особенно молодые.

Да, он знал. Хирурги вроде этого умного молодого парня не раз спасали ему жизнь. Все, что они хотели взамен, это уважение.

– Попробуй сначала объяснить. Если не удастся…

Щаранская позволила паузе продлиться несколько секунд, прежде чем сказала:

– Я поняла, сэр.

– Молодец. Если тебе придется зайти так далеко, следи за дозировкой, они не должны разучиться оперировать.

– А инспектор Трой, сэр?

– Мы вытащим ее отсюда сегодня же вечером.

– Мистер Редфилд, сэр?

Командир вздохнул:

– Щаранская, если бы не твой кузен Пробода, жаль его огорчать, хороший парень, я бы тебя арестовал за эту глупую выходку. Пробода, конечно, умом не блещет, но ты его переплюнула, ты просто тупица.

– Сэр! Зачем так? Каждый может ошибиться.

– Чушь. Тебе не понравился этот парень, и ты против существования профсоюзов. И ты все сделала намеренно, решила пусть повоюют, пусть доставят друг другу неприятности.

Она резко выпрямилась:

– Я думала, это будет отвлекающая операция, сэр. Поможет расследованию инспектора Трой.

– Следующая ложь будет твоей последней на этой службе, Щаранская.

Она долго не отвечала. Затем она сказала:

– Я поняла, сэр.

– Вот и замечательно. – Он наградил ее ледяным взглядом.

– Люди есть люди, Щаранская, – сказал он и резко отвернулся. – А она определенно человек, несмотря на то, что они с ней сотворили. И ничто человеческое ей не чуждо. И что бы мы с тобой ни думали об этом парне Редфилде, по‑крайней мере сейчас, он ей нужен.

Эпилог

Двумя годами позже…

Загородное поместье лорда Кингмана, к юго‑западу от Лондона .

Билл, элегантный мужчина средних лет, медленно поднимается по широкой лестнице в свои комнаты. Он смотрит на часы. Деловая встреча назначена на шесть часов – сегодня она будет предварительной, все решится завтра. Ужин будет ровно в восемь. Каковы бы ни были его недостатки как стратега (размышляет Билл), Кингман знает, как правильно все организовать.

Шесть часов. Встреча начинается с церемонии. Святилище в поместье лорда Кингмана одно из старейших сохранившихся в «Обществе Афанасийцев». Сводчатый потолок украшен узором в виде созвездия Южный Крест с золотыми листьями на голубом фоне, это удивительно точное изображение, учитывая, что европейцы были незнакомы с южным небом, когда строился этот склеп.