Венера Прайм

Говард Фолкен, который когда‑то был человеком и который по телефону или по радио по‑прежнему мог сойти за человека, был доволен своим успехом. И впервые за много лет он обрёл что‑то вроде душевного покоя. После возвращения с Юпитера кошмары прекратились. Наконец он нашёл себя. Теперь он знал, почему во сне ему являлся супершимпанзе с погибающей «Куин Элизабет». Ни человек, ни зверь, существо на грани двух миров… Как и Фолкен.

Только он может без скафандра передвигаться но поверхности Луны. Система жизнеобеспечения в металлическом кожухе, заменившем ему бренное тело, одинаково хорошо работает в космосе и под водой. В поле тяготения, в десять раз превосходящем силой земное, он чувствует себя несколько скованно, – но и только. А лучше всего – невесомость… Он всё больше отдалялся от человечества, всё слабей ощущал узы родства. Эти комья неустойчивых углеводородных соединений, которые дышат воздухом, плохо переносят радиацию, – куда уж им соваться за пределы своей атмосферы, пусть сидят там, где им на роду написано – на Земле. Ну, ещё на Луне и на Марсе.

Настанет день, когда подлинными владыками космоса будут не люди, а машины. А он, Говард Фолкен, – ни то, ни другое. Вполне осмыслив своё предназначение, он ощущал мрачную гордость от сознания своей уникальной исключительности – первый бессмертный, мостик между органическим и неорганическим мирами.

Да, он будет полномочным представителем, посредником между старым и новым, между углеродными существами и металлическими созданиями, которые когда‑нибудь их вытеснят.

Обе стороны будут нуждаться в нём в предстоящие беспокойные столетия.

Пол Прюсс ВСТРЕЧА С МЕДУЗОЙ Venus Prime - 4

ПРОЛОГ

Блейк стоял, глядя сквозь прозрачную стеклянную стену больничной палаты на светящийся Лабиринт‑Сити. Рядом на кровати крепко спала под грубой простыней Эллен, ее короткие светлые волосы обрамляли лицо, а полные губы были слегка приоткрыты. Датчики, контролирующие ее состояние, парили в воздухе, не касаясь ее тела, передавая данные на удаленный компьютер. Результаты отражались и на прикроватном дисплее. Графики и цифры были успокаивающе нормальные. В комнате – полумрак, тихо и тепло.

В дверном проеме появился силуэт высокого мужчины, загораживая свет падающий из холла.

– Ты! – Удивился оглянувшийся Блейк, он  ожидал увидеть кого‑нибудь из врачей.

– Блейк, у меня к тебе двух‑трех минутный разговор. Ты видел, что они у нее удалили?

У вошедшего были голубые глаза, блестевшие на его почерневшем от солнца лице и коротко, до нескольких миллиметров, подстриженные седые волосы. Одет он был в парадную синюю форму полного командира космического патруля.

– Я… я что‑то видел, не знаю что.

– Ты же знаешь, что она не совсем человек. Ей нужно выбраться отсюда. От этого может зависеть ее жизнь, здесь вылечить ее как следует не смогут, но возможно еще одно покушение.

Блейк пожал плечами:

– Мы оба знаем, что я не могу остановить тебя. Ты мог бы со мной вообще не разговаривать. Но раз ты даешь мне сделать выбор, – я остаюсь с ней.

– Мы увезем ее с Марса. В документах клиники будет отражено, что инспектор Трой перенесла обычную операцию по удалению аппендицита, провела в больнице обычный восьмичасовой восстановительный период и покинула ее живой и здоровой.

Они вывезли ее из города в закрытом фургоне, по неизвестному туристам маршруту, через служебный туннель к космопорту.

Космоплан, чтобы не навредить Эллен, шел с минимально возможным ускорением, и, наконец, достиг орбиты марсианской «Станции Марс», но он не причалил к станции. 

Стройный белый катер, украшенный голубой диагональной лентой  с Золотой Звездой Комитета Комического Контроля, стоял «на якоре» в полукилометре от стыковочного отсека гигантской космической станции. Когда космоплан подлетел к нему на маневровых реактивных двигателях, из главного люка катера выскользнула переходная труба и плотно состыковалась со  шлюзом космоплана.

Блейк и Командор пронесли Эллен через трубу в катер. Обратный отсчет занял полчаса. Эллен весь этот путь проспала.

Перед тем, как катер стартовал с орбиты, Блейк  задал Командору вопрос:

– Куда мы направляемся?

– На Землю.

– А конкретней?

– По некоторым причинам, этого сказать я не могу.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КРУШЕНИЕ КОРОЛЕВЫ

I

Они стояли на обрыве. Темная скала над широкой рекой. Воздух холодный, а небо – ясно‑голубое. День был обычным для октября.

Волосы ее были цвета соломы, черное шерстяное пальто с высоким воротником доходило до высоких сапог того же цвета. Единственной яркой деталью был шарф – в красно‑желтую тонкую полоску, свободно повязанный вокруг шеи. Маленькие сильные руки женщины сжимали узловатые украшенные кисточками концы шарфа. Она посмотрела на мужчину, стоявшего рядом с ней, с такой робкой и полной надежды улыбкой, что у того защемило сердце, и прошептала:

– Ты всегда будешь со мной?

– Всегда, – ответил Блейк.

Ветер подхватил его жесткие каштановые волосы, и прядь упала ему на лоб, бросая на лицо прохладную тень. Его зеленые глаза светились теплом: