Венера Прайм

Блейк вышел из джунглей, сделал два шага к ней и остановился, глядя мимо ее головы на потоки падающей воды. Его глаза следили за тем, как вода падает в ущелье. Она стояла спиной к перилам. Еще шаг – и она могла бы дотронуться до его красивого, дружелюбного, веснушчатого лица, если бы смогла его увидеть. Смятая пачка жевательной резинки лежала на полу между ними, там, где он видел туман каньона. На него падал свет из окон оранжереи и от проецируемой пенящейся воды голограммы. Между ними не было ничего, кроме пачки жевательной резинки и этого бестелесного света.

Она вспомнила что он ей когда‑то нравился, хотя в том возрасте ее не очень интересовали младшие – ей было семнадцать лет, а ему всего лишь шестнадцать, – и она, вероятно, не очень хорошо умела выражать простые чувства. Теперь же, просто зная, что она существует, он мог уничтожить ее.

Блейк провел рукой по своим каштановым волосам, затем, ошеломленный, повернулся и ушел в джунгли. Спарта нырнула под перила. Она прошла вдоль гладкой мраморной стены, вышла из‑за водопада и исчезла в переполненном проходе, ведущем к Мэдисон‑авеню.

Блейк Редфилд остановился среди деревьев и оглянулся на бурлящую воду. Он был продуктом ранней «Спарты», чистой «Спарты», до того как она была распущена. С его физической природой никто не возился, было только одно воспитание. У него не было ни глаз с зум‑объективом, ни настраиваемых ушей, ни увеличенной оперативной памяти в черепе, ни хитиновых шипов под ногтями, ни батареи в животе, ни антенн, обмотанных вокруг костей.

Но он был очень умен, достаточно умен, чтобы сразу же узнать Линду, достаточно умен, чтобы сразу же понять, что она не хочет быть узнанной. И он был достаточно любопытен, чтобы задаться вопросом, почему.

До сегодняшнего дня он был почти уверен, что она умерла…

Поэтому он следовал за ней, пока она не исчезла. Он не совсем понимал, как ей это удалось, но знал, что это было сделано намеренно. Он уже давно гадал, что же с ней стало. Теперь же он задался вопросом, насколько трудно будет это выяснить.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. «СЕМЬ СТОЛПОВ МУДРОСТИ».

5

В последней половине 22–го века небо становилось все более переполненным, от уровня земли вплоть до космоса, пока маленькая Земля не оказалась окружена, как гигантский Сатурн ледяными кольцами, – машинами и транспортными средствами. Электростанциями, которые преобразовывали солнечный свет в электричество и излучали его в виде микроволн на антенные фермы в Аравии, Монголии, Анголе и Бразилии. Заводами, использующими солнечный свет для выплавки металла из лунного песка и захваченных астероидов, и для добычи алмазов из метеоритов.

Были фабрики которые использовали добытые в космосе материалы для для изготовления идеальных шарикоподшипников, для приготовления идеальных антибиотиков, для экструдирования идеальных полимеров.

Были роскошные терминалы для обслуживания межпланетных лайнеров и развлечения их богатых пассажиров, а также орбитальные верфи для рабочих судов.

Здесь была дюжина верфей, две дюжины научных станций, сотня метеорологических спутников, пятьсот спутников связи, тысяча шпионских спутников. 

По международному договору все виды оружия с дальностью действия более одного километра были запрещены в космосе, включая ракеты, рельсовые и лучевые пушки,  всевозможные устройства направленной энергии и даже взрывающиеся спутники.

Тысячи объектов, вращающихся вокруг Земли, были по существу ничем иным, как просто большими мешками лунных камней, они предназначались для уничтожения орбитальных объектов противника простым столкновением, хотя подразумевалась возможность уничтожения целого города на Земле с помощью управляемого искусственного метеорита.

На большей части вращающейся планеты, сохранялось шаткое равновесие.  Северный Континентальный Союз, состоящий из русских, европейцев, канадцев и американцев, обычно называемый Евро‑американским, уже много лет был в хороших отношениях со Сферой Лазурного Дракона, – японо‑китайско‑арабский мир. Вместе промышленные конгломераты сотрудничали в строительстве станций на планетах, вокруг них и в Мэйнбелте. Латино‑африканцы и индо‑азиаты имели свои собственные станции и основали небольшие поселения на двух спутниках Юпитера. Колонизация Солнечной системы одновременно обострила и, как это ни парадоксально, ослабила земное соперничество: соперничество действительно было, но ни одна группа не хотела рисковать своими коммуникационными линиями.

Освоение космоса – дело дорогое, но в самом начале этого столетия экономический перевал был пройден.

Ядерные технологии переместились в свою наиболее подходящую сферу – космос; принципы были достаточно просты и легки в освоении. Частные компании смогли позволить себе выйти на рынок межпланетных перевозок. Вместе с грузоотправителями появились верфи, доки, рабочие.