Венера (СИ)

Я вижу, как его глаза переливаются синевой: от яркой краски до тёмной, словно ночное небо заволокло всю радужку.

Он стремительно приближается, закидывает на плечо и бросает меня с размаху на кровать так, что я подлетаю.

Моя злость застилает глаза. Она расползается по всему телу, проникая в каждую клеточку от кончиков волос до кончиков пальцев.

— Ну уж нет! — кричу я и вижу, как вслед за мной на кровати уже появился Дамиан, нависая надо мной и прижимая руки сверху, у изголовья.

— Ты чувствуешь эту злость? — он смотрит прямо, не позволяя мне отвести взгляд, — держись за неё, она поможет тебе справиться.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я настолько зла, что, не сдерживаясь, вгрызаюсь в его нижнюю губу. Дамиан закрывает глаза, но совсем не морщится. Он столько причинил мне боли своими словами, что я в состоянии аффекта вжимаю свои зубы еще сильнее, чувствуя, как по нашим подбородкам течет теплая вязкая жидкость. И в этот момент до меня доходит, что я сделала, осознание этого отрезвляет и помогает прийти в себя. Я осторожно отпускаю его губы и вижу последствия своей вспышки гнева. Нижняя губа в клочья, залитая, гранатового цвета, кровью. Она стекает вниз прямо на моё лицо.

— Я совсем не принц, и не белый конь, вовсе не белый. Я могу сравниться лишь с всадником Апокалипсиса. Задумайся, нужно ли тебе это.

После этих слов он резко встает и выходит из комнаты, сквозь бубен в ушах я слышу, как захлопывается входная дверь. Рукой размазываю всю кровь по своему лицу и, свернувшись в позу эмбриона, остаюсь тихонько лежать в кровати, пытаясь в одиночестве справится с вихрем, что начал набирать обороты в моей душе.

Глава 25

Слово — уникальный инструмент нашей жизни. Словом можно влюбить, причинить боль или перечеркнуть целую жизнь. И не только свою.

Я не переставала об этом думать и спустя месяц, направляясь в родной аэропорт на очередную смену.

В то злополучное утро я окончательно и бесповоротно поняла одну вещь: всё, что говорил Дамиан — правда. Пусть это было в злой и грубой манере, но именно подача слов помогла мне задуматься о них глубже, чем я бы могла при других обстоятельствах.

Мне казалось, я нарисовала свой новый мир сказочным и прекрасным, а оказалось, что я чертовски паршивый художник. Некоторые получились довольно-таки уродливыми, а я… Ну, а я выглядела на их фоне самой уродливой.

Моя страсть не оставила места для разума, это привело к тому, что я снова очутилась там, откуда начала. В прошлый раз я пыталась избавиться от комплексов, встретив достойного мужчину. Сейчас же мне не требуется ничего подобного.

Не смотря на жёсткую «терапию от Дамиана», кое-что я всё-таки уловила. Мне не требуется чужое мнение и одобрение, чтобы знать, кем я являюсь. Слова Дамиана были грубы, но как же они мне подходили. Очевидно, что с таким девизом по жизни трудно представить себе ситуацию, в которой можно сломаться. Нет, теперь я знала, как я должна себя чувствовать, и совсем не нужно выбивать из себя негативные эмоции по принципу клин клином.

Признаюсь честно, в тот момент всё же обошлось не без помощи. Верный друг и товарищ в лице Нелли пришел оказать мне поддержку.

Мы сидели на полу в коридоре, не в силах дойти до дивана, и пили вино из чайных кружек, случайно отрытое в глубине холодильника. Нелли сказала, что терпким напитком сердечные травмы не залечить, но и водой с чаем этого тоже не сделать. Поэтому было решено пить, но не предаваться унынию. Мы просто наслаждались вкусом и разговаривали.

Она рассказала мне, что познакомила Андрея с бабушкой, и я была искренне рада за то, что Нелли смогла признать свои ошибки в прошлом и отпустить весь негатив, освободив тем самым место в своей душе для новых чувств. Андрей оказался принцем на белом коне, завоевавшим принцессу из высокой башни, окруженной огненным рвом. Испытание огнём было пройдено с отличием, чем Агата Витольдовна поспешила поделиться с внучкой и дать свое согласие на их брак, чем вызвала шок и ступор у Нелли, и счастливую улыбку у Андрея. Вот таким легким взмахом руки бабушка посватала свою кровиночку замечательному мужчине.

Мне больше не приходилось забирать её из дома на работу, потому что это делал Андрей. Поэтому я ехала в аэропорт, с откинутой крышей в машине и наслаждалась первыми летними деньками. Ветер трепал мои волосы, заворачивая их в замысловатые прически, и мне оставалось только радоваться, что я выехала на работу намного раньше — успею привести себя в порядок.

Я прошла в зал для брифинга, и мой рот открылся от удивления, когда я увидела там Влада, сидящего на первом ряду.

Он сидел со скрещенными на груди руками, и с усмешкой меня разглядывая. Я знала, что он был долгое время на больничном, залечивая раны, которые нанес Андрей, но давно уже приступил к работе. Первое время я радовалась, что нам не приходилось пересекаться, потом и вовсе забыла про него.

Признаться честно, я лелеяла в себе надежду, что в тот вечер он был достаточно пьян, чтобы забыть всё, что произошло. Очевидно, что я ошиблась.