Венера в мехах

– Потому что я этого не хочу, потому что я вам это запрещаю.

Дёлер молчал. Все в нем возмущалось против этой беспощадной тирании, которая даже не считала нужным маскироваться. Всеми силами боролся он внутренне против этой демонической женщины, но она была сильнее его и привыкла к победе.

– Вы еще закусываете удила, – сказала она через несколько мгновений с насмешливой улыбкой, – но это бесполезно. Вы теперь в моей власти – и я, конечно, не потороплюсь вернуть вам свободу.

– Вам еще не приходилось иметь дела с мужчиной, принцесса! – воскликнул он.

Это была последняя попытка мятежного протеста.

– Напротив! – ответила принцесса. – Подчинять себе людей слабохарактерных мне никогда не доставляло удовольствия – как не доставляет удовольствия кататься в лодке по тихому озеру или ездить верхом на смирной лошади. Я люблю опасность, бурю, борьбу. Я чувствую себя в своей стихии, когда мне приходится бороться с натурой мятежной. Пожалуйста, не сдавайтесь, боритесь, – если вы покоритесь мне слишком скоро, вы только испортите мне наслаждение победой.

– Но что же заставляет вас желать так сильно вторгнуться в мою жизнь?

– Вы спрашиваете? Любовь, страсть, сознание, что вы натура гениальная, родственная мне, пылко чувствующая, убеждение в том, что я хочу вашего же счастья, потому что пастушеская идиллия погубила бы ваш талант, – тогда как я вас понимаю и сумею пламенными объятиями поднять вас выше обыденности.

– Вы в самом деле дьяволица.

– Возможно… пусть! Но вы… разве и вы… не любите меня?

– Не знаю.

– Вы любите меня!

– Быть может, еще больше ненавижу.

Принцесса громко расхохоталась.

– Да, и ненавидите тоже – но только потому, что слишком сильно любите и что эта любовь опутывает вас всего и отдает вас, бессильного, в мои руки.

– В этом вы можете еще ошибиться.

Принцесса пожала плечами.

– Довольно пререканий! – сказала она. – Я буду приказывать, а вы будете повиноваться. И вот что прежде всего: возьмите вы мою гондолу, отправляйтесь к синьору Скальца, устройте все, что надо, и возвращайтесь сюда с вашим багажом. У меня есть здесь неподалеку дача, в которой поселяются обыкновенно мои друзья и гости. Я хочу иметь вас близко от себя.

Дёлер стоял в нерешительности.

– Ступайте же! – воскликнула принцесса. – Угодно вам повиноваться, маэстро?

Почти с ненавистью посмотрел он на нее, но перед взглядом Семирамиды вынужден был опустить глаза. С поникшей головой, как бык под ярмом, он подошел к берегу, где уже ждал его гондольер.

Очутившись в своей комнате в остерии, он снова почувствовал желание бороться. Он уложил свои вещи и написал письмо принцессе, которое хотел передать гондольеру. Он решил бежать – сначала в Милан, а потом дальше на юг. Вдруг он увидел устремленные на него темные властные глаза – и воля его ослабела.

Он разорвал письмо, написал другое, бросил и это в огонь, наконец встал, медленно сошел с лестницы и направился к берегу, откуда несся звонкий голос гондольера, певшего народную песню, нежную мелодию, полную яркой страсти.

Полчаса спустя гондола причалила к берегу у маленького мраморного дворца.

Когда свечерело, принцесса сидела в мраморном храме, в волшебном свете спускающегося сверху большого красного фонаря, на своем ложе, напоминавшем помпейские картины, а маэстро лежал у ее ног.

Демон победил.

* * *

Пришла и прошла зима, и снова наступила весна, а Дёлер больше не видел хорошенькой белокурой Цецилии. Принцесса превратила его в своего пленника – только с нею выезжал он верхом в лес, в гондоле по озеру.

Люди говорили, что принцесса тайком повенчалась с ним – и это было похоже на правду, потому что все, что могли видеть и что слышали о них, подтверждало этот слух. С течением времени она предоставила ему и больше свободы, – как поступают с человеком, в котором совершенно уверены, когда наступила снова осень, его встречали иногда одного в каштановых лесах, а иногда одного и в остерии у лукавого Джузеппе Скальца, к которому он заходил послушать его рассказы и сплетни.

Во время одной из таких одиноких прогулок, в пасмурный вечер, когда туман повис над обширной долиной, словно пары над котлом ведьм, Дёлер встретился в кипарисовой роще с Цецилией.

Если бы они своевременно заметили друг друга, оба поспешили бы быстро свернуть в сторону, но они очутились друг перед другом совсем неожиданно, уклониться от встречи нельзя было и думать, невозможно было даже разойтись незаметно.

Цецилия побледнела и прижала руку к сердцу, крупные слезы засверкали на ее голубых мечтательных глазах. Дёлер взял ее руку – и оба долго стояли, глядя друг другу в глаза безмолвно и печально. Так они и расстались, не проронив оба ни слова.

Вечером Дёлер фантазировал на рояле, а принцесса медленно шагала взад и вперед по коврам, которыми был устлан каменный пол. Вдруг она остановилась перед ним, скрестив руки на груди.

– Что с тобой? – начала она. – Ты несчастлив. Я не хочу быть твоим палачом. Если свобода тебе дороже жизни со мной, – иди, я не удерживаю тебя.

– Что это тебе в голову пришло, Леонида?

– Да, я даже хочу, чтобы ты оставил меня, – ступай сейчас же!

– Да.