Венерианка

Нас заметила патрулирующая парочка. Они пошли в нашем направлении. Девушка встала и, сунув мне в ладонь бумажку, спешно пошла восвояси. Бумажку я спрятала в лифчик, под грудь, расстегнув молнию куртки. Я тоже поспешила, пока патрульные не нагнали. Не хотелось бы натыкаться на их неравнодушие. Они заметно прибавили шаг, хоть беги. Я, хоть в душе и чертовски боялась, действовала, как заправский секретный агент. Не знаю, откуда во мне взялись силы и умения, но я решила уйти от преследования. Раньше, когда была законопослушным гражданином, мне было проще поднять трясущиеся руки и сдаться, но сейчас на кону жизнь и благополучие моих детей. Я вернусь домой правдами и неправдами.

Я завернула в сады. Пошла узкая тропа, заросшая кустами. Я знала, что когда-то в одном месте был лаз. Его проделали бродячие собаки, бомжи. Его никто так и не заделал. Дом забросили, сад зарос. Мне было это на руку. Я нырнула в этот лаз в заборе и скрылась в зарослях малины и крыжовника. Ободрала руки, порвала куртку, но, завернув за небольшой дом, отворила калитку и вышла на другую улицу. Тут недалеко мой дом. Я побежала. Три дома до моего. Два, один. Сзади никого не было, хотя я думала, что вот-вот меня поймают. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я открыла калитку, вошла и вновь запела. Как войти в закрытый дом? Теперь предстояла новая задача. Надо забраться тем же путем. По леске? Нет, уж. В подвале должна быть лестница. Я притащила лестницу, по ней забралась наверх. Уже дома я связала простыни и бросила их верёвкой из окна. Вновь спустилась по лестнице, убрала их обратно в подвал. Нужно забраться по импровизированной верёвке. Я хорошо закрепила её дома, поэтому уперлась ногами в стену пристроя и, хоть не сразу, но забралась на крышу. Видит Бог, как сложно это было сделать. В комнату забежал Даня.

– Мам, ты где была? Я тебя везде искал. А где Ника?

– Скоро придёт, мой хороший. Ты давно встал?

На часах уже было шесть. За окном послышался звук мотора. Приехал Лёша. Сегодня пораньше, непредсказуемо. Надо спускаться вниз. На ходу снимая верхнюю одежду, я поторопилась на кухню. Мы сели за настольную игру, сделали вид, что играем давно. Лёша зашёл, молча, прошёл наверх. Ни ответа, ни привета. Надеюсь, он не выйдет оттуда сегодня.

– Даня, поешь.

Я наложила сыну каши, посадила на стульчик. Сама же пошла в ванную, взглянуть, что за бумажку мне дала загадочная незнакомка. Развернув небольшой огрызок в клетку, я прочитала. "Сегодня в 01:30 Аня будет на развилке твоей улицы и соседней вместе с Никой. Решайся". Сообщение меня взбудоражило. На что решаться? Я быстро сожгла сообщение. Не дай Бог, Лёша увидит его. С другой стороны он рано или поздно заметит, что Ники дома нет. Я подозреваю, что мне нужно решиться на побег. Как? Я вернулась на кухню.

В девять вечера в нашу идиллию вмешался папа. Он спустился на кухню и пристально стал рассматривать нас. Я затихла. Он что-то подозревает? Чего ждать?

Глава 5

– Почему так тихо? – спросил он после тридцати секунд молчания.

– У нас так всегда.

– Где девочка?

– Это твоя дочь. Ее зовут Ника.

– Где она?

– Она уже спит. Странно, что ты о ней вспомнил. Мы тебе безразличны, вроде бы.

Даня начал хныкать. Я взяла на руки Даню. Его взгляд нас пугал.

– Зачем ты взяла его?

– Он боится тебя, уйди.

– Это ты настраиваешь его против меня. Из-за тебя он боится.

Он подошёл, я затаила дыхание. Лёша взял на руки Даню. Он заплакал. Леша будто не слышал его плача.

– Видишь, все хорошо. Пойдём.

Я с тревогой наблюдала, как Лёша впервые за год взял сына на руки. Он пошел наверх, унося плачущего сына с собой.

– Лёш, оставь его, он плачет, – пыталась остановить его я.

Он меня не слышал. Я схватила его за руку, он силой толкнул меня. Я отлетела на диван. Даня тянул ручонки ко мне и удалялся с папой на второй этаж. Я сильно ударила палец ноги, меня остановила боль. Лёша закрылся в комнате. Я утешала себя тем, что к Данилу он относился терпимее, внимательнее, чем к Нике и ко мне. Возможно, он закрылся с ним, потому что хотел пообщаться, сблизиться. Плач стих. Я успокоилась, но ненадолго. В одиннадцать плач возобновился. Даня плакал навзрыд. Лёшу слышно не было. Дверь в спальню была заперта. Я начала барабанить в дверь – никакой реакции. Может, он спит? Не может быть, Даня очень сильно плакал.

– Лёш, открой. Дай мне ребёнка. Я его успокою. Лёша!

Я уже кричала. Плач Даньки меня сводил с ума. Я не знала, что Леша с ним там делает. В голове застыл страх.

Я провела за дверью час с лишним. Даня все ещё ныл, а Лёшу я не слышала. Я сидела возле закрытой двери, сгрызла все ногти в ожидании. Данилка резко взвизгнул и вновь громко заплакал. Моё сердце не выдержало. Во мне будто что-то лопнуло, и адреналин стал литься через край. Ребёнок там подвергается неизвестно чему, а я боюсь неадекватного мужа. Какого же тогда малышу? Нет, хватит.