Венерианский цикл

— Думаю, что это последняя крупица информации, в которой мы нуждались. Теперь можно восстановить все нити событий прошлой ночи, — начал Ганфар — Вилор хотел обладать Дуарой. Муско — бежать из плена. Первый общался с кланганами и заручился их дружбой: это было известно каждому на «Софале». Муско — ангам, а всю жизнь кланганы смотрят на ангамов как на носителей высшей власти. Они поверили его обещаниям и решили помогать. Несомненно, Вилор и Муско детально разработали план бегства. Прежде всего, они послали ангана убить впередсмотрящего. Ведь только тогда их замысел мог быть успешно осуществлен. Затем Вилор, вероятно, в сопровождении Муско, направился в каюту Дуары. Они убили часового, схватили ее на постели, сунули в рот кляп и отнесли к сходням, где их ждал анган. Да, был шторм, но ветер дул как раз в сторону близкого берега, а кланганы хорошо летают. Такова была, по-моему, картина происшедшего, пока мы спали, — этими словами Ганфар подвел итог своим размышлениям.

— И ты веришь, что кланганы перенесли всех троих на берег Нубола? — усомнился я.

— Ничего другого быть не могло. Таковы факты, — подтвердил Ганфар.

— Я согласен с ним, — добавил Камлот.

— Следовательно, остается лишь одно, — подытожил я. — Необходимо вернуться и направить в Нубол поисковую партию.

— Ни одна лодка не уцелеет в такой шторм, — произнес Кирон.

— Шторм не длится вечно. Нужно оставаться близ берега, пока ветер не стихнет. Я пойду в башню, а вы опросите команду: может, кто-нибудь прольет новый свет на произошедшее. Кланганы — большие болтуны, а кто-нибудь, возможно, и вспомнит о замыслах Вилора и Муско.

Когда я выбрался на главную палубу «Софала», корабль как раз поднялся на гребень огромной волны, а затем соскользнул во впадину между гребнями и зарылся носом в бушующие волны. Палуба круто накренилась. Скользкие мокрые доски под ногами не давали опоры, и я беспомощно пролетел почти пятьдесят футов, прежде чем смог остановить падение. Затем корабль опять задрал нос, взбираясь на очередную гору воды, и огромная водяная стена пронеслась по палубе от носа до кормы, подхватив меня и унеся с палубы.

На мгновенье я погрузился под воду, но очередная исполинская волна вытолкнула меня на поверхность, и я увидел, как пляшет на волнах «Софал» в пятидесяти футах от меня.

Даже в далеком космосе я не был так беспомощен, как сейчас, в объятиях бушующего океана, в неизвестном мире, окруженный мраком и хаосом разъяренной стихии. Кто знает, какие страшные чудовища таятся в бездне? Я погиб! Даже если друзья узнают, что меня смыла волна, им не удастся мне помочь — они тоже беспомощны! Никакая лодка не сможет подойти ко мне при таком волнении, как правильно говорил Кирон, и никакой пловец не удержится на поверхности в бешеном круговороте водяных гор!

Я был песчинкой, захваченной самумом в пустыне…

Безнадежно! Так нельзя говорить, нужно никогда не терять надежды. Раз нельзя выплыть против волн, то, может быть, можно вместе с ними? А до земли недалеко! К тому же я хорошо плаваю на дальние расстояния, и сил у меня достаточно. Если вообще кто-то сможет выжить в такую бурю, то это буду я! В противном случае я, по крайней мере, найду удовлетворение в неравной борьбе со смертью.

Одежда не стесняла: то, что носили на Амторе, можно назвать одеждой лишь с большой натяжкой. Единственной помехой было оружие, но здесь я заколебался, зная, что на недружелюбной планете шансы выжить зависят только от наличия оружия. Ни пояс, ни пистолет, ни кинжал не будут на берегу лишними, да и вес их был невелик, но меч! Если вы никогда не плавали с мечом, болтающимся у вас между ног, то не пытайтесь этого сделать, тем более в бушующем море. Вы думаете, что меч будет свешиваться вниз и позволит плыть? Ничуть не бывало! Огромные волны безжалостно швыряли меня, вертя во все стороны, а меч то упирался в самые нежные места, то болтался между ног, то ударял по голове. Тем не менее я не хотел его бросать.

После первых нескольких минут сражения с морем стало ясно, что непосредственной опасности утонуть нет. Можно было без всякого труда поднимать голову и набирать в легкие воздух. Вода была теплой, и не было опасности окоченеть или получить судорогу. Ведь чаще всего люди тонут в холодных морях. В этом негостеприимном мире существовали лишь две прямые угрозы для жизни: нападение какого-нибудь чудища амторских глубин и, более серьезная, — береговой прибой, который мне придется преодолеть.

Вот это действительно могло нагнать уныние; еще на Земле я насмотрелся, как могучие волны утюжат, крушат, уничтожают все на своем пути, даже вечные камни гор, когда обрушиваются на берег.