Венец

«На другой же день он преступил клятву, отнял у них все, что мог, и выгнал горестную невестку, которая, взяв тело супруга, повезла оное в Киев. Туда шел и Мстислав, усиленный дружинами Князей Городненских, Туровскою и Владимира Мстиславича…»

Мачечич в очередной раз (четвёртый?) изменил: перебежал к Жиздору, «обещал не искать удела» ни под Жиздором, ни под «братцем» или их сыновьями. Жиздор чудака, «известного вероломством», принял и поставил князем в неплохом городе.

Дальше Карамзин и С.Соловьёв дают примерно такую картинку.

Вдова, дочь одного из «11 князей» — Матаса, племянница Боголюбского, ограбленная «соратником» мужа, приходит в Вышгород и обращается к тоже «члену боевого братства одиннадцати», своему и покойного мужа родственнику, Давиду Попрыгунчику:

— Помоги исполнить последнюю волю покойного: похоронить у Св. Андрея в Янчином монастыре в Киеве.

Благое дело: помочь вдове, исполнить «последнюю волю», «родная кровь», «боевой товарищ», похоронить по-христиански… Отказать — «не по чести».

Попрыгунчик:

— Всегда «за»! Всей душой! Скорблю и соболезную! Но… не могу. Война, знаешь ли. Беда, усобица, весть пришла: Жиздор с войском подходит, половцев каких-то где-то видели… Пусть кто-нибудь из дружины покойного — покойника и отвезёт.

Типа: я так за тебя переживаю! В Киеве княжит Перепёлка, до Киева 11 вёрст, до противника — полтораста. Но… а вдруг тебя обидят?

Бояре Добренького ошарашенно возражают:

— Князь! Ты же сам ведаешь, что мы сделали киянам. Мы не можем ехать — нас убьют.

Во многих странах враждующие стороны останавливают вражду для проведения похорон павших. Но для русского народа отпевание — вовсе не причина для «водяного перемирия».

Отмечу.

1. Прошёл год после победы, после установления в городе новой, законной, всероссийской («11 князей») власти. Перепёлка — высшее должностное лицо. Но не сумел эту власть утвердить. Настолько, что при приближении Жиздора, бежит в свой Переяславль, опасаясь горожан. Лавочники, оказывается, «имеют значение».

2. Дорогобужская княжеская дружина, пусть малочисленная, но профессиональная, вооружённая, не рискует противостоять мирным горожанам, не защищаемым ни городовым полком, ни стенами крепостными. Ни блистающие брони с харалужными мечами и пожизненной выучкой, ни благочестивое занятие (похороны), не спасут от злобы «подлых» и «меньших».

Аргумент заботы о безопасности — вдовой не воспринимается. Попрыгунчик тут же выдаёт следующий:

— Воинов для защиты похоронной процессии не дам! Самому нужны. Война, враги, Вышгород скоро оборонять, возможные потери в личном составе…

Княгиня и этот аргумент отметает:

— Княже! Дай из людей своих. Коня вести, стяг нести.

Тут Попрыгунчик отбрасывает маску сочувствия, «хочу, но не могу», и демонстрирует прямое пренебрежение к недавнему «боевому брату»:

— Того стяг и честь с душой нешла. (Его стяг и почесть отошли вместе с душой)

У него уже не просят военный отряд для сопровождения — просто пару-тройку слуг. Знак: «ты — с нами». Но Попрыгунчик старается «сохранить возможность». Возможность предать «своих» и присягнуть возвращающемуся Жиздору.

Типа:

— Виноват, бес попутал. Но они такие… плохие. Я от них… ну, совсем. Даже и хоронить не помог.

Прямо такое не говорится. У нас «страна советов», а не «страна баранов». Он и даёт вдове «добрый совет»:

— А возьми попов борисоглебских.

Владыко Киприан, игумен Вышгородского Борисо-Глебского монастыря (по другой версии — Поликарп из Печерского) собирает попов и отвозит гроб в Янчин монастырь. Где Добренького закапывают. Как отмечает летописец: «при великой радости киевлян».

Здесь не только взаимоотношения между князьями русскими в духе: «сдох Аким ну хрен с ним». Хорошо видна ненависть «битых воров противу закона русского» к победителям. Не между северянами и южанами, не между киевлянами и суздальцами, волынцами и смоленцами, а между сторонниками «неотъемлемых прав: жизни, свободы, собственности», в форме «новогородских вольностей» боярского олигархата, с «указать князю порог» и «Сместным судом», и сторонниками «Закона Русского».

«Воры» — не раскаялись, «законники» — не доделали.

Не понимание ли неизбежности подобного — одна из причин упорного нежелания Боголюбского идти в Киев? — Не помогло, в РИ Попрыгунчик дотянулся и в Боголюбово.

Чисто к слову: в РИ Жиздор занимает Киев и подступает к Вышгороду. Измена у Попрыгунчика не складывается, «перебежать» не удаётся. Похоже, в цене не сошлись. Надо воевать.

У Попрыгунчика достаточно войск: своя дружина, отряды от братьев. И специфические, «на измену» повёрнутые, мозги. Он подкупает командира галицкого отряда в войске Жиздора боярина Константина. Тот делает фальшивую грамоту от имени своего князя Остомысла с приказом возвращаться в Галич и уходит.