Венец

. - Ты назвала женщину, с которой он жил в продолжение десяти лет и прижил детей, его любовницей, - сказал Лавранс немного спустя. - Небольшая была бы для меня радость отдать дочь мужу, который до женитьбы год за годом жил в открытой любовной связи! Но ты сама знаешь, что это не было просто любовной связью!

- Вы не так сурово осуждали фру Осхильд и господинаь Бьёрна, - тихо сказала Кристин.

- И все-таки я не могу сказать, чтобы мне нравилось породниться с ними, - ответил Лавранс.

- Отец, - сказала Кристин, - разве вы были таким уж безгрешным всю свою жизнь, что решаетесь так сурово осуждать Эрленда?..

- Видит Бог, - резко ответил Лавранс, - что я не считаю ни одного человека большим грешником, чем я сам! Но из того, что все мы нуждаемся в милосердии Божием, не следует, чтоб я отдавал свою дочь первому попавшемуся человеку, который вздумает попросить ее в жены!

- Вы знаете, что я не то хотела сказать, - горячо возразила Кристин. Отец... матушка... ведь и вы были молоды - или вы уже все забыли, разве вы не можете понять, как трудно остеречься от греха, в который вовлекает любовь?..

Лавранс густо покраснел.

- Не могу, - коротко сказал он.

- Тогда вы не ведаете, что творите, - в отчаянии закричала Кристин, если хотите разлучить Эрленда со мною!

Лавранс снова опустился на скамейку.

- Тебе всего только семнадцать лет, Кристин, - снова начал он. ~ Возможно, что ты и он... что вы оба полюбили друг друга сильнее, чем я думал. Но он не такой уж молодой человек, чтобы не понимать... Если бы он был хорошим человеком, то не подходил бы с любовными речами к такому юному, незрелому ребенку, как ты... А то, что ты была уже просватана за другого, он, вероятно, считал сущим пустяком!.. Но я не выдам своей дочери за человека, который прижил двоих детей с законной женой другого. Ты знаешь, что у него есть дети?..

Ты слишком молода, чтобы понять, что такое дурное дело порождает раздоры... и вражду в семье... без конца! Человек не может отвернуться от своего собственного порождения и исправить своего проступка тоже не может и трудно ему найти способ, чтобы вывести в люди своего незаконного сына или выдать дочь замуж, разве только за слугу или мелкого крестьянина! И дети эти - они не были бы созданными из плоти и крови, если бы не возненавидели тебя и твоих детей...

Разве ты не понимаешь, Кристин... Такие грехи... Может быть, Бог и прощает легче такие грехи, чем многие другие, но они так разрушают семью, что ее потом никогда не собрать! Я тоже подумал о Бьёрне и Осхильд - передо мною стоял этот Мюнан, ее сын, он весь сияет золотом, он заседает среди королевских советников в совете, он вместе с братьями двоими владеет материнским наследством, и он за все эти годы ни разу не навестил своей матери в ее бедности! Да, и вот такого-то человека твой друг выбрал своим посредником!..

Нет, повторяю я, нет! С этими людьми ты не породнишься, пока голова моя еще не под землею!

- Тогда я буду молить Бога день и ночь, день и ночь, чтобы он взял меня к себе, если вы не измените своего решения!

- Сегодня бесполезно продолжать этот разговор, - сказал отец сокрушенно. - Ты, вероятно, думаешь иначе, но я должен распоряжаться твоею судьбою, чтобы не быть за тебя в ответе. Иди теперь отдыхать, дитя мое.

Отец протянул ей руку, но Кристин сделала вид, что не замечает ее, и рыдая вышла из горницы.

Родители некоторое время сидели молча. Потом Лавранс сказал жене:

- Не можешь ли принести мне немного пива? Нет, принеси лучше вина, попросил он. - Я устал...

Рагнфрид исполнила его просьбу. Когда она вернулась с большим кубком, муж сидел, закрыв лицо руками. Он взглянул на нее, потом прикоснулся к ее головному платку и плечам.

- Бедная, ты промокла! Выпей за мое здоровье, Рагнфрид!

Она едва пригубила кубок.

- Нет, выпей со мною, - с жаром сказал Лавранс, стараясь притянуть жену к себе на колени. Она неохотно исполнила его желание.

Лавранс сказал:

- Ведь ты поддержишь меня в этом деле. жена моя? Для самой же Кристин лучше, если она с первого же раза поймет, что должна выкинуть из головы этого человека!

- Тяжело будет нашей девочке, - сказала мать.

- Да, я понимаю это, - ответил Лавранс.

Они помолчали немного, потом Рагнфрид спросила:

- Как он выглядит, этот Эрленд из Хюсабю?

- О-о... - сказал Лавранс, растягивая слова. - Он красивый парень я своем роде! Но мне кажется, что его только на то и станет, чтобы сводить с ума женщин!

Они снова помолчали, потом Лавранс опять сказал:

- Он так хорошо распорядился своим большим наследством, полученным от .господина Никулауса, что оно сильно уменьшилось. Не для такого зятя работал я всю жизнь, стараясь обеспечить своих детей!

Мать в волнении ходила взад и вперед по горнице. Лавранс продолжал:

- Всего больше мне не понравилось, что он пробовал подкупить Колбейна серебром, - тот должен был передать Кристин тайком письмо от него!

- Ты читал письмо? - спросила Рагнфрид.