Венец

Кристин засмеялась и пошла с нею. Вскоре к ним туда прибрел и Эрленд. Он придвинул к очагу треногий табурет и уселся на него, мешая женщинам работать. Он хватал Кристин всякий раз, когда та, поглощенная работой, пробегала мимо. Наконец он привлек ее к себе на колени.

- Правду сказал Ульв, что ты такая хозяйка, какую мне нужно!

- О да! - сердито смеясь, сказала Осхильд. - С нею тебе повезло. В этом безумном предприятии она может все потерять - ты же почти ничем не рискуешь.

- Это правда, - сказал Эрленд. - Но ведь я доказал, что хотел получить ее в жены законным образом. Не будь же такой сердитой, тетушка Осхильд!

- Как же мне не сердиться? - сказала фру Осхильд. - Только ты привел в порядок свои дела, как снова устраиваешь все так, что тебе приходится опять от всего убегать с женщиной!

- Не забывай, тетя, - сказал Эрленд, - всегда бывало так: не самые плохие из мужчин попадали в переделку из-за женщин - об этом говорят все саги...

- Господи помилуй, - сказала Осхильд. Лицо ее помолодело и стало ласковым. - Эти слова я и раньше слышала, Эрленд! - Она обхватила его голову и потрепала за волосы.

В это мгновение Ульв распахнул дверь и захлопнул ее за собою.

- Сюда приехал гость, Эрленд... которого тебе, пожалуй, меньше всего хотелось бы видеть!

- Это Лавранс, сын Бьёргюльфа? - спросил Эрленд и вскочил на ноги.

- Хорошо бы, если так! - сказал Ульв. - Это Элина, дочь Орма!

Кто-то дернул дверь снаружи и отворил ее; вошедшая женщина оттолкнула Ульва и вышла вперед на свет. Кристин взглянула на Эрленда. Сперва он как-то поблек и осунулся, но потом выпрямился, и лицо его густо покраснело.

- Откуда тебя дьявол принес, что тебе тут надо?

Фру Осхильд выступила вперед и сказала:

- Пойдемте со мною в горницу. Элина, дочь Орма; в нашем доме все-таки настолько соблюдаются приличия, что мы не принимаем гостей на кухне!

- Я не жду, фру Осхильд, - отвечала та, - чтобы родичи Эрленда встречали меня как гостью! Ты спросил, откуда я приехала? Я приехала, как ты сам мог догадаться, из Хюсабю. Поклон тебе от Орма и Маргрет - они здоровы.

Эрленд не отвечал.

- Услышав, что ты поручил Гиссюру, сыну Арифинна, собрать денег и что снова намереваешься ехать на юг, - продолжала она, - я подумала, что на этот раз ты, вероятно, остановился у своих родных в Гюдбрандсдале. Я знала, что ты засылал сватов к дочери их соседей.

Она в первый раз поглядела на Кристин и встретилась взглядом с девушкой. Кристин была очень бледна, но смотрела на Элину спокойно и испытующе.

Ничто не могло бы поколебать Кристин в ее спокойствии. Она сразу же поняла это, как только услышала, кто приехал; именно эту мысль она постоянно гнала от себя; ее хотела она заглушить с упорством, нетерпением и беспокойством; все время старалась она не думать о том, вполне ли Эрленд освободился от своей прежней любовницы. А теперь ее застигли врасплох, бесполезно было дольше бороться. Но она просила пощады.

Кристин видела, что Элина, дочь Орма, красива. Она была уже не молода, но все же красива, а когда-то, должно быть, была даже ослепительно прекрасна. Она отбросила назад капюшон плаща; голова у нее была правильной, округлой формы, с резкими чертами лица, с чуть выступавшими скулами, но ясно было всякому, что она когда-то была красавицей, головной платок покрывал у нее только затылок; говоря, Элина заправляла под платок со лба блестящие, как золото, волнистые волосы. Кристин ни у одной женщины не видала таких больших глаз; они были темно-карие, круглые, жестокие, но под тонкими, черными как смоль бровями и длинными ресницами они были изумительно прекрасны, особенно при этих золотистых волосах. Кожа и губы у нее обветрились от езды по морозу, но это ее не очень портило - настолько она была красива. На ней была тяжелая, неуклюжая дорожная одежда, но Элина держала себя так, как только это может делать женщина, полная гордой уверенности в своей телесной красоте. Она была, пожалуй, не такого высокого роста, как Кристин, но держалась прямо и гордо, отчего выглядела выше гибкой и юной телом девушки.

- Она все время жила у тебя в Хюсабю? - тихо спросила Кристин.

- Я не жил в Хюсабю, - коротко сказал Эрленд и снова покраснел. - Я провел почти все лето в Хестнесе.

- Вот какую весть я хотела передать тебе, Эрленд, - сказала Элина. Тебе уже не надо больше искать пристанища у своих родичей и испытывать их гостеприимство из-за того, что я веду твое хозяйство. Нынче осенью я овдовела.

Эрленд стоял неподвижно.

- Я не просил тебя в прошлом году приезжать и хозяйничать в Хюсабю, с трудом выговорил он.

- Я узнала, что все пришло у тебя в упадок, - сказала Элина. - А я еще сохранила к тебе столько расположения с прежних лет, Эрленд, чтобы считать себя обязанной позаботиться о твоем благополучии, хотя, видит Бог, ты нехорошо поступил с нашими детьми и со мною!