Венец безбрачия белого кролика

– Не волнуйтесь, он совершенно новый, – начал успокаивать меня владелец музея, – тот, в котором катались комары, я выкинул. Дважды емкость не используют. А вот напитки можно в нем долго перевозить, годами. Поверьте, ваш кофе теперь останется горячим в течение двух дней. Берите, это подарок от чистого сердца.

– Кофеек лучше в ресторане пить, – отнекивался я, – а у вас из-за меня «карет» для Годионов не хватит.

– В них не только комаров перевозят, – пустился в объяснения хозяин, – но и других особей. Большинство насекомых имеет короткий срок жизни, вовсе не все размножаются в неволе. Есть такие упрямцы! Никак их не заставишь. Пойдемте ужинать.

Мирно беседуя, мы вошли в особняк.

– Неужели у насекомых есть характер? – удивился я, усаживаясь за стол.

– Конечно, – кивнул Семен, – человек – наглое существо. Он сам себе присвоил звание – царь природы. С какой стати? Любая мало-мальски ядовитая змея или паук легко убьют «государя». Кстати, пауки очень интересны. У меня есть «Венец безбрачия белого кролика».

– Кто? – изумился я.

– Паук, чей укус убьет человека почти мгновенно, – пояснил хозяин, – очень редкий. На удивление есть лишь одно животное, которое способно оправиться от его яда. Это африканский белый кролик. Но он лишается способности производить потомство, поэтому аборигены и прозвали этого паука «Венец безбрачия белого кролика». Как вы понимаете, это не научное название, народное творчество. Так что человек на самом деле очень слаб. И слушаться его природа не очень хочет. Гром гремит не по нашей воле, дождь-снег-ветер-жара-холод-болезни… Мы способны этим управлять? Увы, нет!

– И хорошо, что так, – отозвался я, – представьте на секунду, что люди могут менять климат силой своей мысли. Катастрофа!

– Да уж, – согласился Глаголев, – мы бы никогда не договорились о том, что всем сегодня надо: солнце или дождь. Вымереть можем быстро. И отлично, что даже комары нам не подчиняются, и черви, и мухи.

Разговаривая о том, о сем, мы вкусно поужинали. Коньяк меня порадовал, от сигары я отказался. Потом мы отправились в библиотеку Глаголева, где, к моему большому удивлению, оказалась прекрасная подборка беллетристики и собрание научной литературы.

– У вас здесь есть «Египетская книга мертвых», – не удержался я от возгласа.

– Еще и «Тибетская», – уточнил Глаголев. – С подросткового возраста я испытывал интерес к психологической танатологии. Вы, наверное, прогуглили меня, знаете, что я собственник сети агентств, которые проводят похороны. С четырнадцати лет знал, кем стану.

– Немного странно для подростка выбрать такую профессию, – сказал я и мигом спохватился: – Поймите меня правильно, я имею в виду, что дети не задумываются о смерти.

Семен Сергеевич сел в кресло.