Венец безбрачия белого кролика

— Артемона!

Мы разом обернулись. Я увидел ту странную женщину из театрального буфета, только сейчас на ней был старый, сильно поношенный пуховик.

— Добрый вечер, Арти, — сказала она.

— Здравствуйте, мы знакомы? — осторожно уточнила Глаголева.

— Ты меня забыла!

— Простите… я всегда отличалась слабой памятью. И сейчас не ясный день, — зачем-то решила оправдываться моя спутница.

— Я жена Макса!

— А-а-а, — протянула Артемона, но по ее тону мне стало понятно, что Глаголева понятия не имеет, кто это такой.

— Вернее, вдова, — мрачно произнесла тетка. — Ну как? В памяти что-то шевельнулось?

— Конечно! — кивнула Артемона. — Мне так жаль вашего супруга.

— Я Софья, супруга покойного Максима Задирайкина, — представилась по всей форме тетка.

Лицо Глаголевой на секунду изменилось, потом снова стало прежним.

— Ага! Теперь в мозгу прояснилось, — кивнула Софья. — Помнишь, что случилось?

Артемона пожала плечами.

— Извините, Софья. Мне Задиратов не знаком.

— Задирайкин, — поправила женщина.

Артемона выдохнула.

— Извините, сложная фамилия, вот я и перепутала. Хорошего вам вечера. До свидания.

— Подождите, пожалуйста, — жалобно протянула Софья, — не волнуйтесь. Мне ничего не надо. Ни денег, ни моральной помощи. Ищу тебя давно, пыталась проникнуть в поселок, да туда охрана не пускает. А тут случайно узнала, что ты собираешься на премьеру. Хочу тебе дать кое-что на добрую память о муже. Это принадлежало родителям Макса. Единственное их наследство.

Лицо Артемоны опять на секунду напряглось, но она быстро справилась со своими эмоциями.

— Спасибо. Право, мне неудобно брать у вас ценную вещь. Оставьте ее лучше себе. Я расскажу мужу о встрече с вами, госпожа…

— Задирайкина, — тихо подсказал я.

— Задирайкина, — покорно повторила моя спутница.

— К сожалению, жить мне здесь осталось недолго, — вдруг весело заявила Софья. — Не хочешь брать? Не надо. Хоть посмотри.

— Уезжаете? — приличия ради спросил я, чтобы заполнить время, пока Софья вытаскивает нечто из своей сумки.

— Да, да, да, — подтвердила Задирайкина, — меня ждет увлекательнейшее путешествие. Я давно его запланировала. Надеюсь, Лена не обидится, что бросаю ее. И… вот!

В руках Софьи оказалось нечто, обтянутое разноцветной бумагой, перевязанное лентами.

— Держи, — сказала она, протягивая подарок Артемоне.

Та стояла молча. В ту же секунду Софья сделала быстрое движение руками, на Глаголеву упало плотное коричневое облако. Сначала я не понял, что произошло. Но через мгновение Артемона истошно завизжала. А мне стало ясно: это туча рыжих тараканов. Насекомые забегали по голове и шубе Глаголевой. Меня передернуло от отвращения.

Софья захохотала. Я опомнился, сдернул с Арти манто, безжалостно бросил его на тротуар и начал отряхивать несчастную. Артемона перестала кричать, теперь она тряслась то ли от ужаса, то ли от холода. Она надела вечернее платье-корсет, тело от шеи до груди было открыто, в театре плечи прикрывала кружевная накидка, которая сейчас свалилась.

— Вот и славно, — обрадовалась Софья, — отлично прямо.

Я удивился: почему баба, сделав гадость, не сбежала? И в ту же секунду понял: она задумала еще нечто совсем уж дурное. В один миг я схватил шубу, в которой копошились тараканы, повалил Артемону прямо в грязный снег, набросил ей на голову и тело доху, и тут же на мех выплеснулась какая-то жидкость. Я отскочил в сторону, но одна капля попала мне на тыльную сторону левой кисти. Сначала я ощутил холод, потом едва удержался от вопля. Мне показалось, что в руку вонзилось раскаленное шило.

Глава 17

— Тараканы? — повторил Борис, перевязывая мне утром руку.

— Да, — кивнул я, — очень много. Наверное, Софья их не один день собирала по соседям. Когда она убежала, я увидел в сугробе обычную стеклянную банку, завернутую в подарочную бумагу.

— Господи, — передернулся Борис, — ненавижу тараканов. Но их не надо брать в чужих квартирах. Насекомых на «Птичке» продают как еду.

Меня затошнило.

— Питаться тараканами! Кто на это способен?

— Ну, в Таиланде их жарят, как шашлык, — пояснил секретарь.

— Пожалуйста, не продолжайте, — взмолился я.

— Насекомых едят экзотические животные и птицы, — объяснил Борис. — Странно!

— Все весьма неприятно, — заметил я.

— Софья решила сделать гадость Артемоне, — забубнил Борис, — отсюда банка с э… рыжими тварями. Не хочу их называть, чтобы вас не нервировать. А потом она…

— Плеснула в Арти кислотой, — перебил я. — Не спрашивайте, почему я понял, что сейчас произойдет нечто совсем ужасное. В голове щелкнуло: насекомые неспроста, ой неспроста. Говорю сейчас долго, а в реальности размышления заняли секунды. Я повалил Артемону, укрыл ее шубой, на ней было длинное манто в пол. Но поскольку я догадался набросить его и на голову, ступни оказались снаружи. На жене гробовщика были кожаные высокие ботинки на каблуке, изящные, дорогие. Если на них и попали капли, то они повредили только их.

Борис убрал аптечку.