Венец Бога Справедливости

— Я это уже слышал! Конкретней, говори конкретней! Или скажешь: что забыл ее слова?!

Яромир, не найдя ничего лучше, кивнул, чем окончательно довел Сина.

— Глупец! И зачем я только доверил тебе такое дело? Если ты даже нескольких предложений запомнить не можешь! Лучше бы я сам все сделал! Нет, что ты, что Зору — оба ненормальных, у одного проблемы с задетой гордостью отца и мужа, а у другого, понимаешь ли, с памятью!

Так он кричал еще минут пять, основательно разогнав всех живых тварей в радиусе, по меньшей мере, километра. Потом он несколько успокоился и даже сел на пень, Яромир опустился на корточки рядом.

— Она сказала, что…

— Готова сотрудничать с нами, — передразнил его Син, но Яромир, сглотнув эту усмешку, продолжал.

— Что она признает нашу силу. Но, господин, она приказала слугам напасть на меня! Их накинулось, по меньшей мере, десятеро, и я…

— Испугался, — презрительным тоном закончил Син. Как ни было это унизительно для Яромира, но он вынужден был согласиться с этим, печально опустил он голову и потупил взгляд. — Как она отреагировала на это?

Яромир пожал плечами, давая понять, что в этом не было ничего особенного, или, по крайней мере, он этого не заметил. И если бы не чувство уязвленного самолюбия, то ответил бы просто и спокойно, однако голос его выдавал своей едва заметной хрипотцой и более низкими нотами, чем обычно.

— Нормально. Вначале, конечно, смеялась, не верила, но потом, когда вы разделались с ним, сразу стала покладистой и сговорчивой.

— Ну, вот! Я же говорил, а он: будет мстить. Нет, все-таки Зору был глупцом! Так расстраиваться из-за женщины, так близко к сердцу принимать отношение детей! Вот Амнэрис — образец. Да! Отправляйся к ней сейчас и скажи…

— Сейчас?!

Син посмотрел на него так, словно тот удивился утверждению о существовании мира. Под таким взглядом Яромиру стало несколько не по себе — он знал, что после такого Зору мог перейти на скандал, а Син ответь так, что те скандалы могли показаться чем-то детски невинным. От Балскове веяло какой-то особой силой, энергией и волей, перед которыми любой начинал трепетать. Что ж, о таком Син мечтал в детстве, чтобы перед ним склонялись как перед Великим Амедео, и он, судя по всему этого добился. Во всяком случае, он так думал и теперь мог проверить.

— Спросишь: какие действия она может предложить? Как может ускорить разрушение мира? Поможешь ей, если предложит что-то дельное.

— Но…. — Син вновь обратил на него непонимающе-недовольный взгляд, однако Яромир не хотел больших неприятностей, которые могли последовать, случись ему неправильно понять и Балскове, и Амнэрис. — Как я пойму, что это то, что нужно?

— Как?! — взревел Син, но тут же вновь перешел на небрежный тон. — Если уж ты и это не поймешь, то грош тебе цена, и тебе, и всему твоему высочеству!

Этот намек в адрес высокого положения Яромира, больно задел юношу — что ж, Син не хочет пояснений и уточнений, так пусть не жалуется потом! И, не говоря ни слова, эльф перенесся в храм Амнэрис на старом материке.

— Глупец! — заключил Син. — Мудрость, Яромир, не только в умении читать книжки! Надо еще быть способным и применить их!

Вновь эти серые стены, черные статуи, вновь она, ее презрительно-высокомерный взгляд, теперь помноженный в несколько раз: то бегство — Яромир это понимал — никто не забыл и не забудет. Конечно, ее усмешка едва улавливалась, глаза были почти беспристрастны, от этого презрения, которое улавливалось на уровне ощущений, Яромиру стало не по себе.

Каким величием все дышало, и каким ничтожным себя рядом с ней чувствовал Яромир. Или все обстояло не так и эльфу, воспитанному в традициях подчинения и поклонения Богам, только так казалось? Во всяком случае, Яромир хотел думать в этом ключе.

— Госпожа, — он произнес это очень спокойным голосом и даже нашел в себе силы поклониться. — Я пришел с тем, чтобы перейти к тому вопросу…, с которого мы начали наш разговор.

— Точнее к тому вопросу, к которому ты хотел приступить.

— Нет, нет. В прошлый раз я был не прав, и…

— И даже час обдумывал это!

— Да, то есть, нет. Я…

— Что такое, Яромир? Чем Син запугал тебя? Или о чем таком поведал, что теперь ты вновь хочешь послушно танцевать под его волшебный рожок?

— Я… Госпожа, — на этот раз Яромир справился с волнением и твердо произнес. — Я вижу, что вы не понимаете всей создавшейся ситуации. Ваш сын погиб — теперь миром управляет иная сила, и мы, я и Син Балскове, являемся ее властелинами.

— Один из которых не имеет ни малейшего понятия: как она действует, но впрочем, о чем я, зачем ему это? Ведь для блаженного неведения лучше знать как можно меньше!

— Это не так!

— А как?

Бессильная ярость и злость кипели в душе эльфа, но с каждым ее словом, с каждой фразой он слабел и понимал, что не может ответить ей, возразить, что он вынужден соглашаться и… подчиняться. Последнего ему хотелось меньше всего.