Венец Бога Справедливости

— Нет, — Александр слабо улыбнулся. — Спасибо. Можешь не беспокоиться.

Слуги оставили посты, и почти все уже вышли из небольшого кабинета короля, Артамон выходил последним, но не успел он закрыть дверь, как в образовавшуюся щель, проскочил Алек.

— Папа, папа, смотри: какую бабочку я нашел!

Некоторое время король молчал, но потом нашел в себе силы ответить, даже мягко.

— Покажи.

— Вот, смотрите! Видите, какие у нее синие крылышки! Здорово, правда?

Он смотрел на него сияющими от счастья глазами, в них не было и намека на какое-то сознание вины за свое поведение — да, и могло ли оно быть, если Алек считал его, самым что ни на есть естественным и нормальным. И это понимал его отец, понимал, и оттого еще более мрачнел.

— Да, бабочка очень красивая, — говорил он, беря в руки банку с маленькой узницей. — Но, может, теперь ты мы отпустим ее?

— Отпустим? — на детски невинном лице юноши отразилось разочарование.

— Но, Алек, она ведь должна лететь. Нельзя заставлять ее против воли сидеть в клетке — бабочка должна летать.

— Но я поймал ее!

— Молодец, но, — на какое-то мгновение Александр замолчал: нет, горе-принц не мог понять его нравоучений — надо было идти сходным путем. — Ты ведь играл?

— Ну… да.

— Ты выиграл. А теперь ты можешь отпустить бабочку, чтобы потом вы сыграли в догонялки еще раз. А?

— Ну… ладно, ты прав!

"Ты!" — вновь отметил про себя Александр. Вроде какое-то время он научился обращаться к отцу на "вы", но потом вновь перешел на прежний уровень. И никто не мог доказать юноше, что тем самым он оскорбляет своего родителя. Для Алека же обращение на "вы" означало подчеркивание того, что перед ним чужие, а не свои. Но ведь отец — родной, значит, свой. На этот счет у него была своя логика.

— Так, все-таки отпустить?

— Отпустить.

Глубоко вздохнув, Алек подошел к окну и открыл крышку банки — с легкостью и предельной быстротой покинула бабочка свою временную темницу, что юный эльф опять понял по-своему.

— Она играет, папа, играет! Я должен ее догнать.

С шумом Алек выскочил в коридор и побежал на улицу, со стоном король опустил голову на руки.

Не замечая ничего вокруг, крепко держа в руке сачок, мчался Алек через лужайку, он потерял бабочку из виду, но, решив, что она вернется на прежнее место, где он поймал ее, побежал обратно к зарослям ивы. Эти заросли проходили вдоль всего озера, где-то переходя в настоящий лесок, а где-то представая тонкой полоской. Там, где он выиграл игру в догонялки, ивы охватили несколько десятков квадратных метров. Алек спустился вниз и, крадучись, пробрался внутрь.

— Бабочка, ты где? Я тебя все равно найду и опять выиграю!

Далее последовало то, чего Алек мог ожидать меньше всего: внезапно раздался смех. Юноша едва не вскрикнул и замер на месте, он хотел убежать, но чувствовал, что ноги у него налились невероятной тяжестью. Смех повторился, на этот раз еще более зло, и на более близком расстоянии. Алек хотел спросить: "Кто это?", но губы и язык тоже отказались подчиняться ему. Он тяжело дышал, страх буквально сдавливал его.

— Боишься? — спросил голос. — Ох, и трус же ты!

Потом из-за кустов появился, наконец, обладатель голоса, увидев которого Алек вконец перестал что-либо понимать: перед ним стоял его двойник! Такой же юноша, как и он, в такой же одежде, и только кинжал за поясом представлял собой отличие между ними. Глаза Алека изумленно расширились, а глаза Яромира презрительно сузились. Он помнил, что они с Александром были очень похожи, но чтоб настолько, один в один! Это заставило его проникнуться еще большей неприязнью к брату, которого он не знал.

— Так вот ты какой — принц Западной страны эльфов.

— Да, — голос подвел на первом слове, и Алек сорвался на неровный фальцет, — я принц!

— Принц! Да, какой ты принц! Ты — ничтожество!

Алек хотел что-то возразить, но на деле получились только жалкие попытки: набирая воздух, он тщетно пытался начать говорить. Да, это было злое отражение. А ведь ему нянюшки о таком рассказывали. Когда ребенок провинится чрез меры, ему предстает его злой двойник, который начинает жить вместо него. Яромир не знал этой сказки, но уверенно следовал ее сюжету.

— Знаешь, я даже рад, что мы не росли вместе — обои столько нервов сохранили!

Медленно доставал Яромир кинжал — неотрывно за этим следил Алек, смутные догадки как стрелы больно пронзали его сознание, что-то подсказывало ему: это не просто так! Малая рассудочная часть твердила: "Беги!", но ноги оставались ватными, на них он не мог сделать и шага.

— В-общем, здравствуй и прощай, брат! Брат… Слово-то, какое, оно для меня звучит странно, непонятно, но я и не хочу его понимать!

— Брат? — рассеяно спросил Алек. — У меня нет брата!

Нет — он твердо это знал. Разве отец умолчал бы о таком? Нет, конечно, нет, значит, его двойник — только двойник, и он не может являться ему братом. Но, похоже, злое отражения Алека и не собиралось это отрицать.