Венец Бога Справедливости

— Ты глуп, Яромир! Неужели ты думаешь, что я соглашусь также раболепно исполнять чужую волю, как ты! Нет, ты глубоко ошибаешься! Если я соглашаюсь с чем-то, то первым делом меня интересует, что в этом проекте значу я, и что находится в моем подчинении. Вы, скажу прямо, предлагаете мне не слишком привлекательный вариант, и я, ни в коем случае, не собираюсь принимать его.

Глаза юноши изумленно расширились — такого он не ожидал, чего угодно, но только не этого! Однако для самой Амнэрис было бы величайшим несоответствием ответить так, как предполагал Яромир.

— Тебя это удивляет? А меня нет. Неужели ты думаешь, Яромир, что Боги опираются только на магию? Нет, мой мальчик, это не так. И то, что вы уничтожили Великого Бога Справедливости, еще ни о чем не говорит. Во всяком случае, его смерть говорит нам о том: как не надо действовать. Тебя, например, не удивляет тот факт, что я еще существую? А ведь я знала только о смертоносности использования магии против вас, но не более!

В данном случае Яромир был вынужден признаться сам себе в том, что не понимает: о чем она говорит, ведь он, властелин новой силы, каким он себя назвал, ничего не знал о невозможности перемещения в пространстве с помощью магии, невозможности общения на уровне мыслей. И Амнэрис поняла это, про себя она довольно улыбнулась, но внешне продолжала запугивать претендующего в собственных мечтах на высокое положение эльфа.

— Нет, Яромир, нас не зря назвали Богами — мы опираемся на различные силы, иначе бы зачем, скажи мне, пожалуйста, существовало столько Богов? Вполне хватило бы одного Адорио. Я уж не говорю о Душе мира — если вы натолкнетесь на одно из ее проявлений — а оно сейчас явлено в самой непосредственной форме — то не думаю, что ваша встреча будет долгожданно-благостной. Если только для нее. А вот мы имеем куда более прочные связи с Душой мира. Ты знаешь о ней хоть что-нибудь, Яромир?

Нет, юноша не знал: о какой такой душе мира идет речь, но откровенной фразой признавать это не желал.

— Не знаешь! А меж тем она есть, и сейчас она проявлена в смертном существе. Душа мира не допустит его разрушения, но даже если бы оно и случилось — все равно мир останется существовать, с нами или без нас. Все есть изменение — и это есть вечность. Для тебя это звучит как туманная, не имеющая под собой почвы фраза, но это лишь твое представление, но не как не истина! — Амнэрис рассмеялась, но потом откровенно пренебрежительным тоном продолжала. — Впрочем, о чем это я! При условии, что я общаюсь с заносчивым, мало что знающим юношей, мне следует перейти на более доступный для последнего уровень. Итак, Яромир — вы не всесильны, ибо само это утверждение, что кто-то из смертных может вмещать в себе все, наивно! А стремящиеся не думать о смерти, ищущие спасения в любых эликсирах бессмертия, тем не менее, не отрицают этого главного. Но я опять ушла от доступного тебе пути. Вы не можете приказывать мне, вы даже не сможете уничтожить меня, если вдруг захотите! Да, я, возможно, не сделаю того, чего желаю с прежним размахом, но и вам прислуживать не стану! Другой разговор, что я предлагаю тебе немного поиграть с Балскове. Отсюда выгоды будешь иметь и ты, и я. У тебя есть все шансы вернуть себе трон, а у меня быть с Балскове на равных. Я не против такого поворота дела, но только если это не касается ущемления моих прав и возможностей! Так, что ты скажешь мне, Яромир?

Эльф молчал очень долго, несколько минут, но Амнэрис и мельчайшим оттенком взгляда, выражения лица, не показала этого. Разве что в душе насмешливо думала о тех страхах, смятении, возможно даже, ужасе, которые охватили Яромира. Она знала его от и до, потому могла играть им так, как ей того хотелось.

— Я… Что я должен делать?

— Перемещайся в имение дубравного кольца и, устрани принца Александра, обвини в убийстве отца, но последнее сделай во дворце, и так, чтобы ни одна один комар не мог носа подточить! Потом бери, владей! Хоть даже думай о женитьбе с Лидией.

При одном упоминании имени принцессы Идэлии, Яромир залился краской — сейчас идеи о всеведении Богов не могли восприниматься им как пустые сказки. И все-таки помимо обладания обожаемой им девушки, Амнэрис предлагала ему нечто ужасное.

— Но… убить брата! Я не могу!

— Не смеши меня! Какой он тебе брат! Ты не знал его столько лет, а он и не хотел знать! Вспомни тогда, на тех Играх, он отвернулся от тебя, когда ты хотел заговорить с ним!

— Но… он же недалекого ума!

— Тем более, зачем он тебе? Лишние хлопоты — как и когда ты ему все объяснишь? Да и где спрячешь? Нет, это не серьезно! Что если Балскове найдет его? Вряд ли он решит, что это избирательное действие в разрушении мира! Так что во избежание лишних хлопот советую поступить разумно. Меня же перенесешь в Чертомир, там я поговорю с Балскове, и предложу свои действия. Итак, что ты скажешь?

На это раз молчание было недолгим.

— Хорошо, только я прошу возможности советоваться с вами по ходу действий.

— И все? — небрежно спросила Амнэрис.