Венец Девы (СИ)

  Старшие сыновья не любили Эльзу, а за глаза частенько называли ее, к примеру, сухой воблой, или по-другому, но в том же ключе. Себастьян - тот и вовсе боялся Эльзу. И совершенно особые отношения сложились с гувернанткой у Белинды, которой Эльза заменила мать. Девочка ей во всем подражала, начиная от манеры вести себя в обществе и заканчивая внешним видом. Белинда даже волосы свои собирала в пучок, подражая гувернантке, при том что у Эльзы волосы были далеко не так хороши, а собирала она их в пучок только если из практичности и по необходимости. Сама же Белинда от природы обладала прекрасными златыми кудрями, - цвет волос, как и мягкие, утонченные черты лица, девочка унаследовала от отца. Вполне возможно, что именно эта поразительная схожесть с отцом и отпугнула от Белинды Марию. С годами мать и дочь все больше отдалялись друг от друга. Зато с отцом у девочки всегда ладилось в те редкие дни, когда Феликс бывал дома.

  И тот день тоже выдался таким. Тот день был днем отъезда Феликса и как обычно вся семья собралась в зале, чтобы в последний раз увидеться с патриархом перед долгой разлукой. Мария сидела в кресле и старательно делала вид, что ее отъезд мужа совершенно не заботит. В одной руке она держала чашку с давно остывшим чаем, во второй - книгу. Волосы Марии были уложены наспех. Она в последнее время почти перестала заботится о себе и покидать родные стены. Куда больше чем собственный внешний вид и даже отъезд мужа, Марию заботило то, куда опять запропастились ее старшие сыновья. Не то чтобы она волновалась именно за мальчиков, скорее переживала как бы те не влипли в очередные неприятности, что было их любимым делом.

  Белинда взялась обыскать дом, но по итогу вернулась ни с чем, - Манфреда и Ганса нигде не было. Так уж повелось у неразлучной парочки, что куда бы Манфред не отправился, Ганс всюду следовал за ним. Что бы Манфред не делал, Ганс повторял за братом. И хотя разница между мальчиками составляла всего два с лишним года, Ганс и подумать не мог о том, чтобы хоть в чем-нибудь ослушаться Манфреда. Надо ли говорить, что Себастьян в свои тринадцать лет в их компанию совершенно не вписывался. Старшие братья над ним чаще насмехались, чем позволяли быть при себе.

  Теперь Себастьян сидел на полу и играл в оловянные солдатики, слушая на фоне музицирование сестры. Белинда же сидела за фортепьяно и наигрывала очередную сонату, из тех, что разучивала под руководством Эльзы. Самой гувернантки сейчас в комнате не было и только потому девочка позволила себе играть сырой для нее материал без учительницы. Мария, слушая знакомую для нее композицию, недовольно морщилась в моменты запинок дочери. Когда Белинда сбивалась, чашка в руке Марии едва заметно вздрагивала. Со стороны это смотрелось так, будто она хотела сейчас бросить чтение, подойти к дочери и показать ей как надо данное произведение играть. Как бы то ни было на самом деле, каждый раз Мария сдерживала себя и продолжала читать, или делать вид, что читает. Зато, когда какой-нибудь пассаж давался Белинде особенно хорошо, мать напротив - едва заметно улыбалась, а на лице ее даже возникала тень гордости. Она, впрочем, ни на миг не оставляла чтения. При том, что читала Мария с такой рассеянностью, что вскоре после того, как страница переворачивалась, она забывала ее содержание. На краткий миг в гостиной Веберов воцарилась семейная идиллия.