Венец для королевы проклятых

– Приветствую вас, госпожа королева, – Герентруда склонилась в поклоне, – пусть милость Анрабены почиет над вами и всеми, кто вам дорог.

Губы Гвендилены тронула горькая усмешка.

– Мой сын умер! Твоя богиня была не очень-то милостива к нему.

Герентруда опустила глаза.

– Мне жаль, госпожа королева. Пути богов неисповедимы для смертных…

Гвендилена сжала губы. Унижаться перед дочерью бывшей соперницы, так похожей на нее, просить ее о чем-то было невыносимо, но ведь это единственная возможность сохранить жизнь малышу Гердвину!

– У меня остался только один сын! Спаси его, и я сделаю все, что ты хочешь! – выпалила она.

Монахиня взглянула на нее с интересом. Впервые у нее на лице мелькнуло живое, человеческое выражение.

– В самом деле? – спросила она. – Боюсь, госпожа королева, это не в ваших силах…

Зеленые глаза Гвендилены сверкнули злым огнем. О смирении она как-то позабыла… «Не проси меня вернуть жизнь твоей матери и твою невинность, – думала она, – и помни, что, хотя я не могу этого сделать, зато могу стереть с лица земли твой монастырь и отдать всех сестер моим солдатам на забаву».

Она была готова поручиться, что Герентруда и в самом деле могла читать мысли – ее лицо дрогнуло на миг, и Гвендилена с некоторым злорадством увидела перед собой испуганную девочку, а не каменно-спокойную мать-настоятельницу. Впрочем, монахиня быстро сумела овладеть собой. Миг – и в лице ее не было ни страха, ни смятения, лишь умиротворенная безмятежность.

– Я не держу зла на вас, – тихо сказала она, – разумеется, я и мои сестры помолимся за ваших сыновей – и живого, и мертвого. Таков наш долг.

– Помолитесь! И помолитесь хорошенько. Не забывайте – от этого многое зависит, – процедила сквозь зубы Гвендилена.

– Мы сделаем все что сможем, остальное – в руках богини, – отозвалась монахиня.

«А ты – в моих руках! Не забывай об этом», – думала Гвендилена, с ненавистью глядя ей в лицо, но Герентруда словно не заметила этого. Она подошла к кроватке малыша Гердвина, поднесла свечку поближе и долго, пристально вглядывалась в детское личико. Потом положила руку ему на лоб и, прикрыв глаза, принялась читать молитву. Гвендилена не смогла разобрать слов, но почему-то ей стало страшно. Казалось, молодая монахиня не просто молится, но в самом деле призывает богиню! И та слышит и видит ее…

А главное – может откликнуться.

Закончив, Герентруда кивнула другой монахине – той, с закрытым лицом.

– Сестра Нанна, подойди… Помоги этому ребенку!

Та простерла руки над малышом, и Гвендилена готова была поклясться, что видела, как от ее ладоней исходит легкое золотистое сияние, окутывает ребенка, словно кокон, скрывая от взглядов всех присутствующих… И что происходит с ним там, внутри – не дано ведать людям.

На миг у Гвендилены появилось абсурдное, но отчетливое ощущение, что маленький Гердвин может исчезнуть, раствориться в этом легком, чуть мерцающем свете и, возможно, чудесным образом возродиться где-то в ином мире… Она так испугалась, что хотела было оттолкнуть монахиню, прогнать ее прочь, но не посмела даже двинуться с места или произнести хоть слово.

Постепенно золотое сияние стало слабеть и гаснуть. Монахиня с закрытым лицом опустила руки (точнее, уронила, словно они вдруг стали невероятно тяжелыми). Две другие монахини подхватили ее под локти и отвели в сторону, что-то тихо приговаривая. Видно было, что несчастная совершенно обессилела и с трудом держится на ногах.

Герентруда еще раз взглянула на малыша Гердвина (теперь он безмятежно спал), поправила одеяло, чуть улыбнулась… И, обратившись к Гвендилене, сказала:

– Мы сделали все, что могли, госпожа королева. Теперь вашему сыну поможет только время… А мы с сестрами хотели бы поскорее вернуться к себе в монастырь.

Гвендилена чуть приподняла бровь.

– Разумеется, вы уедете, – ответила она, – уедете сразу после того, как мой сын поправится! А пока… – она улыбнулась, но сама чувствовала, насколько неискренней вышла эта улыбка, – пока будьте моими гостьями!

«Будьте гостьями, чтобы не пришлось стать пленницами», – добавила она про себя и потянулась за колокольчиком.

– Отведи святых сестер в лучшие покои для гостей! – чуть понизив голос, приказала она служанке и, помедлив, добавила: – И позови ко мне Яспера.

Яспер, как всегда, явился очень быстро. Порой Гвендилена начинала подозревать, что он не человек вовсе, а дух, способный возникать ниоткуда…

– Святые сестры из монастыря Анрабены пробудут у нас какое-то время. Проследи, чтобы им доставляли все, что они пожелают, – приказала она, – и распорядись поставить у дверей стражу из джедри-айр.

Глава 4

Малыш Гердвин спал крепко и долго – весь день и всю ночь, до следующего утра. Гвендилена сидела рядом, боясь оставить его хоть ненадолго. Время от времени она ненадолго проваливалась в дремоту, а просыпаясь, видела, как меняется состояние ребенка – сначала его дыхание стало ровным, спокойным и глубоким, потом щеки стали постепенно розоветь, губы тронула легкая улыбка, словно ему снилось что-то хорошее.