Венец для королевы проклятых

Из своей бездонной сумки Гила достала что-то маленькое, круглое, похожее на лесной орех. От него исходил странный запах – острый и пряный, резкий, но в то же время неизъяснимо притягательный.

– Я принесла тебе еще кое-что! Вот, возьми. Положи под язык, когда станешь отходить ко сну.

– Что это? – Гвендилена посмотрела на нее с подозрением.

– Не бойся, я не собираюсь тебя травить! – усмехнулась целительница. – Честно говоря, если бы я и вправду хотела твоей смерти, разумнее было бы просто подождать немного. Сделай, как я сказала, – и ты не пожалеешь об этом. Спи, завтра будет новый день!

Оставшись в одиночестве, Гвендилена долго разглядывала маленький, темный и странно-тяжелый шарик. Он был теплым, словно пирожок, который только что достали из печи, и на миг ей показалось, что там, внутри, находится что-то живое!

Она долго колебалась, но в конце концов решилась. Гила ведь и вправду никогда не обманывала ее! Девушка почувствовала невероятно сладкий и нежный вкус, потом все тело стало легким, и ей показалось, что она может летать, словно бабочка или птица. Она парила над землей, и ощущение невероятного счастья пронизывало все ее существо. Это было так непередаваемо, почти волшебно, что Гвендилена одновременно смеялась и плакала от радости.

Она не знала, как долго это продолжалось. Казалось – дольше, чем вся ее жизнь… И если бы для того, чтобы продлить блаженство, понадобилось умереть, Гвендилена бы охотно согласилась.

Глава 7

Наутро Гвендилена проснулась бодрой, здоровой и в прекрасном настроении. Правда, служанки, явившиеся на звон колокольчика, поведали, что она проспала целых три дня без просыпу, так что они даже начали беспокоиться, но Гила велела не тревожить ее.

Сытно позавтракав (голод она чувствовала просто зверский!), Гвендилена приказала подать ей платье и отправилась в покои маленьких принцев. Стоило ей войти в детскую, мальчики с радостным визгом бросились к ней и повисли на шее, едва не сбив с ног.

– Хватит, хватит, вы меня на куски разорвете! – пыталась она урезонить подопечных, но где уж там! Маленькие принцы наперебой пытались рассказать обо всем, что произошло в их жизни, пока Гвендилены не было рядом. Она гладила их по головам, целовала, приговаривала что-то ласковое, чувствуя, как неожиданные слезы подступают к глазам.

– Ну все, довольно, я с вами, я вас не оставлю, – тихо повторяла она, поглаживая детские головки, доверчиво и нежно прильнувшие к ней, – больше никогда не оставлю…

* * *

Жизнь вернулась в привычную колею, и это было хорошо. Гвендилена снова приступила к своим обязанностям госпожи алематир, к немалому облегчению для служанок и нянек, которых сорванцы совсем уже замучили своими шалостями и капризами. Словно по волшебству, мальчишки стали такими послушными и вежливыми, что все только диву давались.

Уже на следующую ночь принц прислал за Гвендиленой Яспера. В первый момент она испугалась так, что сердце готово было выскочить из груди, но Хильдегард вел себя как ни в чем не бывало, словно и не было вовсе той поездки на таймери-гивез

! В их объятиях снова были и нежность, и страсть, бывало, что засыпали они только к рассвету, утомленные и счастливые. Гила оказалась совершенно права – впрочем, как и всегда.

А совсем скоро Гвендилена стала чувствовать себя как-то странно – груди набухли, все время хотелось спать, тошнило по утрам… Она решила, что снова беременна, и Гила подтвердила ее подозрения.

– Да, девочка, ты права… И что-то подсказывает мне, что на этот раз настойку арим-вед лучше оставить на полке!

Гвендилена покосилась на знакомую склянку с бледно-зеленой жидкостью. Она знала, что в просторечии эту настойку, изгоняющую плод, называют «слезами шлюхи», и рада была, что Гила не произнесла этого вслух. На миг она снова ощутила горечь на языке и горечь в душе от убийства нерожденного ребенка… Но лишь на миг.

«На этот раз все должно быть по-другому!» – думала девушка, спускаясь по крутой и узкой винтовой лестнице – осторожно и медленно, остерегаясь поскользнуться или оступиться. Ей казалось, что она уже чувствует биение маленького сердечка, и от этого ее собственное сердце наполнялось радостью и надеждой.

* * *

Вечером в спальне принца, сидя обнаженная на ложе перед горящим камином, Гвендилена задумчиво смотрела на огонь, раздумывая, как сообщить принцу о своей беременности. Конечно, в последнее время Хильдегард благоволил ей, но кто знает, как он отнесется к такой новости? «Надо выбрать подходящий момент и сказать об этом как бы невзначай, – решила она, – так, чтобы поначалу он принял за шутку! Потом разжигать его любопытство, не говоря ни да, ни нет, а потом…»

Додумать она не успела. Хильдегард ловко схватил ее, бросил на ложе и навалился сверху. От неожиданности Гвендилена вскрикнула:

– Осторожнее!

Принц чуть отстранился.

– С каких пор ты стала такой неженкой, любовь моя? – спросил он, чуть сдвинув брови над переносьем. Как всегда, Хильдегард не любил, когда нему противоречат хоть в чем-то!

Но Гвендилена уже успела взять себя в руки.